Перед солнцем в пятницу

Вдруг ему до смерти захотелось вернуться обратно на улицу Ласточкина. Смутившись этой мысли, он тут же внушил себе, что хочет Дарью-красавицу поиметь, как Григорий имел в молодости ее мать. Посмотреть, какие сиськи у Дарьи: как молочные поросята или как яблочки, а может, на крысиную мордочку похожи. Пока ехал обратно, с ужасом понимал, что не за этим он остается, но твердо решил: нет, из-за Дарьи! Из-за Дарьи, и точка! Чтобы утвердиться в этом, он развернулся через двойную сплошную и поехал на рынок купить труб и остального, необходимого для замены отопления в доме. «К тому же я сварочный аппарат забыл у Григория, мы ж к нему в сарай поставили!» – обрадовался Виктор. И за этим он тоже возвращается, две причины у него: сварочный аппарат и выяснить, какие сиськи, на что похожи.

Он припарковался у дома номер двадцать семь, вышел из машины, вошел во двор и сильно удивился, не увидев своих соседей, – он ожидал, что они сажают картошку. Виктор вгляделся в заборные щели – пусто. Стариков нигде не было. Мужчина боролся с желанием пойти к ним, но счел это слишком уж… неудобным и поймал себя на мысли, что ему стыдно за вчерашнюю свою истерику, и он уверился, что не было этого, он просто лег и уснул, и ему все приснилось. Сел возле березы, но долго высидеть не смог. Решил, что повод войти к старикам – его сварочный аппарат, и пошел. Он забрал его и осторожно заглянул в дом. Позвал старушку по имени-отчеству. Никто не отозвался, входить он не стал. И так горько ему стало, что и передать нельзя. Он подумал, что они исчезли и он их больше никогда не увидит. Умом Виктор понимал, что они, скорее всего, отправились куда-то по делам, что рано или поздно домой вернутся, но сердце не принимало таких размышлений.

Загрузил сварочный аппарат в багажник, сам не зная, что делать дальше: идти к Даше или ждать стариков, а может, вовсе уехать… И тут он понял, что жутко голоден, и отправился в дом, будучи уверен, что найдет там что-то съестное. Войдя, Виктор вздрогнул: старики сидели на его кровати, плечом к плечу. Оба одновременно подняли головы и уставились на него. Более прекрасных глаз Виктор не видел в жизни своей… Может, потому, что редко людям в глаза глядел? И Григорий, и жена его так чисты были в то мгновение, что показалось Виктору, будто перед ним молодые мужчина и женщина с того портрета, который он заметил в комнате Марии Ивановны. Еще мгновение, и Виктор бросился бы к ним, но чтобы этого не произошло, он сказал веселым беззаботным голосом:

– Я на рынок ездил. Трубы для Дарьи, чтоб отопление сменить, – и почувствовал, что прирос к полу, будто собственные слова его пригвоздили.

Григорий хотел было что-то ответить, уже и рот раскрыл, но жена его опередила:

– Мы так и поняли, сынок. Мы так и поняли.

Остаток дня они втроем сажали картошку на участке, который никому из них не принадлежал. Приходила Дарья, но она, даже не войдя, увидела, что все заняты, и не стала мешать, постояла немного у ворот – полюбовалась будто, и ушла. Виктор краем глаза заметил Дарью, но виду не показал и удивился, что не женщину красивую выбирает в эту минуту, а стариков с картошкой и землей, и даже будто бы чувствовал, как земля ему отзывается, благодарит за то, что дает ей родить, – это было ему много важнее. Мария Ивановна время от времени бегала в дом вынести чего перекусить и предлагала сперва Виктору, но ему хотелось работать на пустой желудок – так он лучше ощущал это простое событие. А вот дед Григорий суетился, с видом обиженного ребенка съедал все, что его жена выносила, и немного гавкал на нее, что не ему она предложила пищу, хотя и сам он то и дело поглядывал на Виктора, и сердце его радовалось оттого, что этот человек рядом, работает вместе с ними. И Мария Ивановна подметила это у мужа, и ее сердце тоже радовалось, да так жадно, будто это последняя радость в жизни.

Так вышло, что всю картошку они посадили только у Виктора – не хотела Мария Ивановна оставлять землю пустой, а на свою им уже не хватило.

– Теперь земля на тебя не в обиде, – улыбнулась Мария Ивановна. – Она родит, а значит, ты жить будешь. Долго и счастливо.

– А вы как же? – спросил Виктор, очищая черенок лопаты от земли. – Без картошки-то?

– А наша земля годик передохнет. Она у нас каждый год родит. А тут, гляди, на всех на нас хватит картошки.

– А если не куплю я дом? – улыбнулся Виктор и понес лопаты в сарай.

– Не ты, так другие купят, – неожиданно огрызнулся дед Григорий. Он стряхивал и сворачивал мешки, в которых была картошка. – Ну а я в долгу не останусь!

После работы дед и Виктор присели перекурить, а Мария Ивановна пошла тем временем топить баню. Пока мужики мылись, старушка приготовила им чистой одежды в предбаннике, холодного пива принесла, чтобы посидели они вдвоем, а сама спать ушла.