Пеппи Длинныйчулок собирается в путь

— Зачем тебе эта рука? — удивился Томми, когда они вышли на улицу.

— Как ты только можешь меня об этом спрашивать! — возмутилась Пеппи. — Разве у людей не бывает вставных зубов, деревянных ног, париков? И даже носы бывают из картона. Почему же я не могу позволить себе роскошь завести искусственную руку? Уверяю тебя, иметь три руки очень удобно. Когда мы с папой ещё плавали по морям, то как-то попали в страну, где у всех людей было по три руки. Здорово, правда?! Представляешь себе, сидишь во время обеда за столом, в одной руке вилка, в другой — нож, а тут как раз захочется поковырять в носу или почесать себе ухо. Нет, ничего не скажешь, не глупо придумано иметь три руки.

Вдруг Пеппи умолкла, а минуту спустя сокрушённо сказала:

— Просто странно — враньё так и кипит во мне, рвётся наружу, и я не в силах его сдержать. Честно говоря, вовсе не у всех людей в той стране три руки. У большинства только две.

Она опять умолкла, будто вспоминая, потом продолжила:

— А уж если говорить всю правду, то у большинства там только одна рука. Нет, не буду больше врать, скажу всё как есть: у большинства людей в той стране вообще нет рук, и, когда им хочется есть, они ложатся на стол и лакают из тарелок суп, а потом откусывают по кусочку от жаркого. На столе лежит буханка хлеба, и от неё тоже все кусают, кто сколько может. Чесать себя они тоже не могут и вынуждены всякий раз просить своих мам почесать им уши — вот как там обстоит дело, уж если говорить честно.

Пеппи сокрушённо покачала головой.

— Нигде я не видела так мало рук, как в той стране, это уж точно. Какая же я врунья, даже подумать страшно! Всегда я что-нибудь сочиню, чтобы привлечь к себе внимание, чтобы выделиться; вот и придумала всю эту небылицу про народ, у которого больше рук, чем у других, когда на самом деле у него вообще нет рук.

Пеппи и её друзья двинулись дальше по Большой улице; под мышкой у Пеппи торчала рука из папье-маше. Дети остановились у витрины кондитерской. Там уже собралась целая толпа ребят, все только слюнки глотали, с восхищением глядя на сласти, выставленные за стеклом: большие банки с красными, синими и зелёными леденцами, длинные ряды шоколадных тортов, горы жевательной резинки и самое соблазнительное — коробки с засахаренными орехами. Малыши, не в силах оторвать глаз от этого великолепия, время от времени тяжело вздыхали: ведь у них не было ни единого эре.

— Пеппи, давай зайдём сюда, — предложила Анника и нетерпеливо потянула Пеппи за платье.

— Да, мы сюда обязательно зайдём, — заявила Пеппи очень решительно. — Ну, смелей, вперёд, за мной!

И дети переступили порог кондитерской.

— Дайте мне, пожалуйста, сто кило леденцов, — сказала Пеппи и вынула из фартука золотую монету.

Продавщица рот открыла от изумления. Она никогда ещё не видела покупателей, которые брали бы такое количество леденцов.

— Девочка, ты, наверное, хочешь сказать, что тебе надо сто леденцов? — спросила она.

— Я хочу сказать то, что сказала: дайте мне, пожалуйста, сто кило леденцов, — повторила Пеппи и положила на прилавок золотую монету.

И продавщица стала пересыпать леденцы из банок в большие мешки. Томми и Анника стояли рядом и пальцем показывали, из каких банок их сыпать. Оказалось, что не только самые красивые, но и самые вкусные — красные. Если долго сосать такой леденец, то под конец он становится особенно вкусным. Но зелёные, как они убедились, были тоже совсем недурными. А карамельки и тянучки имели свою прелесть.

— Возьмём ещё по три кило карамелек и тянучек, — предложила Анника.

Так они и сделали.

В конце концов в лавке не хватило мешков, чтобы упаковать их покупки. К счастью, в писчебумажном магазине продавались огромные бумажные пакеты.

— Вот достать бы мне тачку, чтобы всё это увезти.

Продавщица сказала, что тачку можно купить напротив в игрушечном магазине.

Тем временем перед кондитерской собралось ещё больше ребят; они видели через стекло, как Пеппи покупает сласти, и чуть не упали в обморок от волнения. Пеппи сбегала в магазин напротив, купила большую игрушечную тачку и погрузила на неё все свои мешки. Выкатив тачку на улицу, она крикнула толпившимся у витрины ребятам:

— Кто из вас не ест конфет, выходите вперёд!

Никто почему-то не вышел.

— Странно! — воскликнула Пеппи. — Ну что ж, пусть теперь выйдут вперёд те, кто ест конфеты.

Все дети, застывшие в немом восхищении у витрины, сделали шаг вперёд. Их оказалось двадцать три.

— Томми, открой, пожалуйста, мешки, — скомандовала Пеппи.

Томми не заставил себя дважды просить. И тут начался такой конфетный пир, которого ещё никогда не было в этом маленьком городке. Дети набивали себе рот леденцами — красными, зелёными, такими кисленькими и освежающими, — и карамельками с малиновой начинкой, и тянучками. По всем улицам, выходящим на Большую, бежали дети, и Пеппи едва поспевала раздавать горстями конфеты.

— Нам, пожалуй, придётся пополнить запасы, — сказала она, — а то ничего не останется на завтра.

Пеппи купила ещё двадцать кило конфет, и всё же на завтра почти ничего не осталось.