Пепел и пыль

Несмотря на мою готовность к худшему, так ничего и не случилось. И вырванный из сна кусок удалось большей частью наверстать – «подследственные» встали, может, и не поздно, но не выходили долго и, судя по сигналам, ограничились походом в ресторацию – как и прежде, попарно. В купе к ним никто не входил. Мне завтрак, по времени больше походивший на обед, принесли прямо в купе – денег, конечно, немного жаль, но очень уж не хотелось нарваться на кого-нибудь из тех, кому незачем было знать о моем присутствии в поезде. Ночью наш экспресс шел медленно, вполовину тише дневного хода, так что гудок возвестил о приближении следующей станции – последней в пределах Ханарана – лишь ближе к полудню.

Город Хинамор не похож ни на Тигуру, ни на Палимур – по крайней мере, из окна вагона. Хотя также является центром сегета. Прежде всего, он, в отличие от прочих, лежит в стороне от железного пути – до городских окраин никак не меньше тиги. Но просматривается город хорошо – видимо, потому что располагается на небольшом плато, имевшем легкий, но все же хорошо ощутимый наклон в сторону станции. За дальним краем плато видна темная полоса – верхушки деревьев. Видимо, за городом начинается обратный склон, поросший лесом. Сразу за вокзалом – поселок, где, по всей видимости, живут лишь те, кто на станции работает. Подступы к городу и станции занимает лес, почти как на севере, но пространство между станцией и городом представляет собой огромное поле, разрезанное пополам дорогой. Поле неравномерно отливает бледной зеленью, то есть засеяно лишь дикой травой. Вдобавок оно еще и охватывает город на манер полумесяца – постепенно сужаясь к дальним от станции краям, а потом и вовсе растворяясь в лесу. Почему такой лакомый кусок земли никак не используется, было непонятно. О том, что поле может быть чем-то вроде до сих пор вспоминаемой без малейшего удовольствия Ортинской пустоши, думать не хотелось.

Я сижу, глядя в окно на виднеющиеся вдали аккуратные домики, и любуюсь мирным пейзажем, старательно задвигая подальше неприятное воспоминание. В этот раз мне не нужно выходить в коридор, чтобы увидеть перрон, вокзал, да и сам город – все находится с той стороны, на которую смотрит окно купе. Опять несколько человек село в поезд и примерно столько же спустилось на перрон, потом ждали, пока прицепят еще одну платформу с каретой и загрузят лошадей – похоже, в столицу направлялся кто-то из местных аристократов.

Сигналка снова дзинькнула. Два человека вышли из первого купе. Куда их понесло на этот раз?

Вот и ответ. Двое «приказчиков» идут к зданию вокзала. Один из них – тот, кого я мысленно назначил старшим.

Еще один «дзынь». То же купе. То есть третий тоже вышел. Видимо, просто в коридор – в его купе не осталось никого, и раз из соседнего никто не высунулся, то он не должен уйти дальше, чем может видеть свою дверь.

Посмотреть на него, что ли? Моих попутчиков в купе нет – Альмелен ушел обедать еще перед остановкой и пока не возвращался, артиллеристы вышли, что называется, размяться. Открываю дверь и, старательно изображая зевок, переступаю через порог.

И едва не выпадаю из образа.

Это тот самый парень, которого Пелер куда-то отправил и который так и не вернулся. Значит, в штурме дома он не участвовал. Пирен знал его как Нейзела. Настоящее ли это имя, он сказать не мог. Важнее другое. Эта шестерка если и не связана с Ксивеном напрямую, то в любом случае, это не простые попутчики. И наверняка Нейзелу знаком тот мой портрет, что «украсил» розыскную листовку. Вот меня лично он видеть, скорее всего, не мог – тогда на привокзальной площади его рядом не было. Он, наверное, задержался на перроне тогда и в попытке захватить меня не участвовал. Узнал или нет?

Внутренний страж молчит. Угрозы нет? Неужели не узнал? Лениво разворачиваюсь, захожу обратно в купе, успевая заметить, что Нейзел, проводив меня равнодушным взглядом, вернулся к созерцанию леса по эту сторону путей.

Их старший с напарником тем временем обошел вокзал и двинулся к домику с эмблемой телеграфа над крыльцом. Неужели могут быть какие-то инструкции вдогонку? Или они отчитываются? Хотя вполне возможно, что и то, и другое.

«Дзынь». Похоже, Нейзел вернулся в купе. Интересно, а он должен был сидеть внутри и не высовываться или мог выйти в коридор? О, что-то они быстро. Я вижу, как старший с напарником вышли из домика телеграфа и чешут к поезду. По лицам ничего не понять, но, по крайней мере, мрачную решимость не излучают, и это успокаивает.

Наконец возвращается господин Альмелен. Он выглядит довольным, значит, сегодня повара ему угодили. А может, случилось что-то еще. Его тянет поговорить, но он не знает, о чем можно поговорить с механиком. Ладно, поможем человеку. Про войну я, пожалуй, расспрашивать не буду. А вот почему бы не разузнать про место, в котором лежат мои деньги? Ну, допустим, не мои, а моего приятеля, куда-то надолго уехавшего… на юг, например.