Пепел и пыль

– Понятия не имею. Честно. Ксивен очень опасался, что я устрою ему какую-нибудь пакость в Ханаране, несмотря на запрет Глотара. Поэтому так и не сказал, где тот скрывается. Посылать своих людей последить за Ксивеном я не рискнул.

– Почему?

– Потому что в магии Ксивен куда более сведущ, чем я, не говоря уже о моих красавцах. Засек бы на раз. И церемониться не стал бы. Это во-первых. А во-вторых, всех, кроме Рыжего, я нанимал здесь и доверять им настолько не мог. То, что Ксивен не знал Дилика, пока я его к нему не привел, еще ни о чем не говорит. Может, он просто прикидывался, что не знает.

– Еще вопрос. За что ты ненавидишь графа? Мне показалось, что ты лично заинтересован в его… устранении.

– Тебе не показалось. Это и в самом деле личное. Мне без разницы, вообще-то, кто стоит во главе всего этого безобразия и чем оно закончится. Только то, что граф Урмарен на другой стороне, по-настоящему имеет для меня значение…

– А если без поэзии?

– Десять лет назад из-за него мой старший брат угодил на каторгу, а отцу навсегда запретили покидать наше поместье в Ахтуре, хотя отец виновен лишь в том, что не сдал его властям. Я тогда служил в армии – меня уволили, хотя никаких поводов для этого не давал.

– Погоди… Поместье? Так ты дворянин?

– Да. Но всего лишь нер. Невелика потеря.

– Тебе видней…Что стало с твоим братом?

– Через год отец узнал, что Арвел даже не доехал к месту отбывания наказания. Его убили в пересыльной тюрьме. Подробностей нам не сообщили. Тело не выдали. Где он похоронен – тоже неизвестно. А потом я выяснил, что брат ввязался в то дело не по собственной глупости, а действовал по приказу графа. Но тот не вмешался, когда Арвела арестовали. Не вмешался, когда судили. И ничего не сделал, чтобы брат остался жив. Теперь ты понимаешь, что мне есть за что желать ему смерти? Только поэтому я на стороне его врагов. Только поэтому я согласился на предложение Глотара. И даже знай я тогда, чем все это кончится, я бы все равно примкнул бы к нему.

Повисает долгая пауза. Судя по тому, как расслабились мышцы его лица, он вот-вот освободится от запрета. Жаль, рассказал он не очень много. Но достаточно, чтобы его грохнули свои же – если узнают. Все же надо поубавить ему градуса ненависти. Граф пока что нужен мне живым.

– Погоди… То есть мертвым ты брата не видел?

– Нет… – Пирен в недоумении уставился на меня. – Что ты хочешь этим сказать?

– Лишь то, что порой не все так, как кажется. Тебе не приходило в голову, что твой брат может быть жив?

– Почему тогда он так и не объявился? Ведь уже десять лет прошло?

– Не знаю. Но я спросил бы графа, прежде чем убивать его.

– Наверное, я так и сделаю. Если смогу до него добраться. Но с этим, похоже, придется подождать. Ничего, ждать я умею.

– Знаешь, если даже твой брат действительно умер, я бы не был так уверен, что граф Урмарен не захотел его спасти. Он, конечно, многое может, но, сдается мне, далеко не все. Ладно, ты прав, без него продолжать разговор об этом не имеет смысла… Кстати, откуда у тебя документы лейтенанта личной гвардии герцога? Которые ты городской страже показывал? Я был рядом, слышал ваш разговор.

– Вот же ж… А я-то думал, как ты нас нашел так быстро. Хм, а вот у тебя откуда удостоверение лейтенанта Серой стражи? Думаю, из того же ящика.

– Но ты выглядел очень правдоподобно перед стражниками. И к чему тогда Ксивен сказал, что ты хорошо изображал сержанта?

– Ты тоже был очень убедителен – если бы я не знал, что лейтенанта Сидена никогда не существовало, я бы не сомневался в том, что ты он и есть. Или, если тебя зовут иначе, ты все равно офицер Серой стражи, пока Ксивен не рассказал мне, при каких обстоятельствах ты оказался рядом с графом. Что касается меня, то до того, как моя жизнь полетела под откос, я закончил военную академию, стал офицером. Так что я был лейтенантом. Пусть и армейским, пусть и недолго.

– Что-то я не понимаю. Ты хочешь сказать, что тебя выперли из армии из-за того, что твой брат ввязался в какой-то заговор?

– Если бы я служил в обычной пехоте, меня бы не выперли. Разве что пришлось бы взводом до самой пенсии командовать. Но я служил в Полынном полку. Элита. Там другие порядки.

– Полынный полк? Ахтурские лесовики?

– Они самые.

– Тогда понятно. Последний вопрос. Что ты будешь делать, если я сейчас просто уйду?

– Что тут сказать… До начала этого разговора я попытался бы убить тебя. А сейчас… почему-то не испытываю к тебе ненависти. Ты какой-то… Нет, не знаю, что не так…Скажи, почему тебя тогда посадили в камеру с теми наемниками, а не разместили вместе со свитой графа? Одного я вроде видел среди людей Мархена. Неужели только для того, чтобы ввести нас в заблуждение?

– И для этого тоже. К твоему сведению, он действительно из отряда Мархена, второй – из отряда Камирена. Оба – последние оставшиеся в живых. Их я тоже мог убить еще до Меленгура, и это сильно упростило бы мою жизнь.

– Почему же ты этого не сделал?