Пепел и перо

Люди в бункере все молчали, когда упал новый библиотечный снаряд, а потолок задрожал, пока Филадельфия над ними горела. Джесс подумал о несочетаемых деталях из дерева и кирпича, а также камня и металла, из которых были выстроены местные дома и магазины. Что не сгорит, то разлетится на куски. И все же, когда Джесс смотрел по сторонам, он не видел в глазах людей отчаяния.

Он видел уверенность.

Завтра, а может, даже уже через час они начнут собирать руины зданий заново. Джесс не любил поджигателей. Не соглашался с их философией по многим аспектам. Однако он мог узнать смелость, когда ее видел. Было бы куда проще, если бы Джесс мог видеть в них только лишь врагов, а не… людей.

Прошло всего несколько минут, а затем грохот разлетающихся снаружи снарядов стих. Джесс учуял греческий огонь… невозможно было не узнать его резкую, сладковатую вонь. В бункере было тепло, подумал Джесс, однако недостаточно жарко, чтобы решить, что огонь полыхает прямо над ними. Все ждали. Дети начали было капризничать, но их успокоили, и никто не говорил.

Все расслабились, когда по ту сторону двери подвала послышался внезапный громкий стук.

– Все чисто, – сказала Индира, и будто с каждого сняли некое заклятие, люди вокруг поднялись на ноги и глубоко вздохнули. Но никто не выглядел успокоившимся. Трое мускулистых стражников распахнули дверь и закрепили ее на щеколде, чтобы все могли медленно, неторопливо выйти.

Джесс последовал за остальными и, выйдя, оказался в аду. Филадельфия оказалась хаосом из руин, огня, дыма и криков.

Часть городской ратуши оказалась разрушена, и теперь на том месте полыхали яркие языки зеленого пламени. Группа людей, пронесшись мимо Джесса, приволокла к ратуше длинную телегу, затем двое забрались на вагон, раскрутив вентиль, а остальные размотали длинный шланг и направили его на пожарище. Струящаяся из шланга пена потушила огонь, как вода бы не справилась; греческий огонь был плачевно известен именно этим, он содержал в своем составе масло, которое летело в разные стороны и вспыхивало само по себе, так что ничто, помимо густого порошка или пены, не могло его потушить. Как только с пламенем разобрались, стало очевидно, что потеряна как минимум четверть здания – хотя и не та часть, в которой Джесс встречался с Беком. Если целью Библиотеки было убийство предводителя поджигателей, то они явно промахнулись.

Многие другие здания на улице дымились. С десяток были разрушены, а дальше, где, кажется, стояли жилые дома, половина горела зеленым огнем. Некоторые уже почернели, и лишь пепел и обуглившиеся доски валялись со всех сторон. Люди расходились быстро, целенаправленно, однако Джесс заметил и жертвы среди людей – у обочины рыдала женщина, прижимая к груди ребенка. Мужчина с обгоревшим лицом пошатывался, ковыляя подальше от дыма. Солдаты доставали тело из-под завалов.

До сих пор Джессу удавалось справляться, но теперь паника наконец завладела им, и он повернулся в сторону тюрьмы, потому что часть ее тоже превратилась в дымящиеся, зеленоватые руины.

– Томас! – воскликнул Джесс и поспешил прямо через лужайку, по мягкой траве, мимо покачивающихся деревьев. Одно из них горело, и пришлось уклоняться от оранжевых листьев, обращающихся пеплом на лету. Дым затмевал небо. Джесс услышал, что Томас спешит за ним, услышал крики Индиры и ее охранников, но не остановился. Несколько спасателей уже собрались у тюрьмы, и высокий поджарый мужчина с тачкой уже закидывал огонь порошком.

Дверь в тюрьму оказалась заблокирована бетонным блоком, развалившимся на куски. Джесс поднял один из кусков и отбросил в сторону, пока мысленно вырисовывал для себя расположение камер. «Это дальний конец коридора, камера, которую делят Санти с Вульфом. Напротив Халилы и Глен».

Джесс не слышал криков внутри, отчего в душе у него все сводило от ужаса. Дым от греческого огня был токсичен. Морган проницательно говорила о том, что вентиляция внутри плохая.

Нужно было открыть дверь. «И поживее». Джесс даже не думал о том, чтобы просить о помощи, он лишь спешил растащить камни.

Томас подскочил к двери, чтобы помочь, и вместе они оттащили огромный кусок бетона от прохода. Мышцы Джесса жгло от напряжения, и острые края камней оставляли красные порезы на пальцах, а когда он сделал вдох, то почувствовал отвратительную вонь греческого огня. Джесс закашлялся так сильно, что пришлось выплюнуть черную желчь.

С Томасом они расчистили остатки завалов, отчаянным рывком отбросив последний булыжник, и Индира их распихала, прикладывая ключ к замочной скважине. Металл скрипнул, и Томас распахнул тяжелую дверь.

Джесс забежал в густое облако дыма. Снова закашлялся от ядовитого запаха и крикнул:

– Морган! – это первое, что пришло ему в голову. – Морган!

Он чуть было не забежал в камеру, дверь которой была распахнута.

– Здесь! – позвал голос, кашляя. Послышался звон металла о металл. – Мы здесь!