Пепел

Те, кто находился на центральном боевом пульте Маары, запаниковали, намереваясь отключить этого электронного убийцу, однако астро-адмирал Гильфердинг поставил их на место: трагедия была уже в прошлом, а на естественный спутник, как яблоки на Ньютона, валились новые орды врагов, правда, с большей высоты, но гораздо быстрее.

* * *

Когда утроенная сила тяжести вдавила его в кресло, Хадас на мгновение потерял сознание. Он несколько отвык от взлетов, все-таки здесь его использовали не в качестве летчика. Он пришел в себя вовремя, судя по высотомеру, от земли его отделял целый километр, и реактивный лайнер продолжал жрать топливо, набирая высоту неэкономным образом – вертикально. Хадас изменил положение легким движением пальцев. Данная машина была на редкость примитивна, местного производства, однако собрана добротно, и давние годы учебы не пропали даром. На мгновение всплыл в памяти образ родного инструктора по тренажерным полетам: сколько тысяч виртуальных километров они намотали на электронных моделях самых различных машин? Хадас отогнал лирические воспоминания и взялся за дело. Он осмотрелся, и у него захватило дух. Все-таки закрытое пространство есть закрытое пространство, и теперь он понял, как оно ему надоело. На этой машине, конечно, нельзя было планировать путешествие к луне: это была внутриатмосферная конструкция, однако план у него все равно имелся. Он не опасался погони: он был уверен, что, даже если в подземном мире еще и остались самолеты, водителей для них там точно не было. Хадас Кьюм решил подняться повыше ионизированного слоя и связаться со своими, а там куда кривая вынесет. Он несколько покружился над плато, осваивая рукоятки и кнопки. Затем он сделал большой круг, диаметром километров с восемьдесят: ему было интересно осмотреть местность. Там внизу, в полумраке, он засек несколько темных скважин и догадался, что это пусковые шахты. Под ним проплывал мертвый мир, однако теперь он знал: внутри скал кипят свои страсти и жизнь, хотя и загнанные в резервацию. Осваивая управление, пилот нечаянно взялся за кнопку бортовой пушки. Яркая струя прочертила линию: на стекле сразу замельтешили цифры расхода боеприпасов. Хадас отдернул руку. Вооружение было примитивным, но впечатляло. Он глянул на наличие топлива, и показания прибора ему не понравились.

Машина долго набирала высоту, идя полого и не торопясь. На границе стратосферы его тряхнуло: здесь наличествовали ветры, хотя плотность воздуха была микроскопической. Когда он пронзил основную массу пылеледяного слоя, стало несколько светлей, но он все равно не наблюдал ни Индры, ни звезд, ни родной Маары. Хадас не знал предельные характеристики машины по высоте и теперь только в соответствии с опытом и показаниями приборов, определяющих этот параметр, догадывался о ней: ни радиовысотомер, ни лазерный дальномер не могли пробить пылевую подушку. Он включил передатчик и стал надиктовывать сообщение. Пилот смутно представлял себе трагедию, продолжающуюся в космосе, но очень надеялся, что средства обороны не подведут землян. Однако акт первый давно закончился, теперь основные события переместились далеко-далеко, к самой луне. Средства обороны, находившиеся в момент атаки над этим полушарием, были истреблены, плывя в пространстве в виде плоских или сферических металлических клякс, или просто прикончили ресурс. Но готовность не отменялась, все исправные системы были аккумулированы на ведение боевых действий и искали цели. С момента начала трагедии прошло более семи часов, поэтому над районом пусков ныне висело много новых военных игрушек, прибывших с противоположной стороны Гаруды, причем обернулись они вокруг нее не один раз.

Древний истребитель продолжал нестись вперед и вверх. Его средства обнаружения не предназначались для астрономических дальностей: он создавался для внутрипланетных боев, и, кроме того, в былые времена его собратья обычно наводились согласно внешним целеуказаниям. Однако подвешенные в невидимом звездном небе опасные взрослые игрушки следили за плывущей внизу планетой очень внимательно.