Пентаграмма

Харри шагнул из лифта, подался в сторону и пригнулся. Услышал, как закрылась дверь за спиной. Дождался, пока лифт поедет. Они договорились, что Олег со Свеном поднимут лифт и остановят его между подвалом и первым этажом, где они будут в безопасности.

Харри затаил дыхание и прислушался. Пока — никаких следов призрака. Он распрямился во весь рост. Сквозь окошко двери в другом конце подвала падал свет. Вокруг громоздились садовые стулья и столы, старые комоды и лыжи. Харри стал ощупью пробираться вдоль стены. Нашел дверь и открыл ее. В нос ударил сладковато-тошнотворный запах мусора. То, что нужно. Он зашел внутрь. Воздух был спертым и жарким от гниения. Ступая по набитым отходами пакетам, яичной скорлупе и упаковкам из-под молока, Харри добрался до дальней стенки. Там лежал пистолет. Один кусок клейкой ленты до сих пор был на нем. Убедившись в том, что пистолет по-прежнему заряжен, Харри вернулся в подвал.

Он осторожно шел на свет — к той самой двери. Она должна была выходить на лестницу.

Когда он подошел поближе, он увидел за стеклом темный силуэт. Лицо. Харри непроизвольно пригнулся, но тут же понял, что человек с той стороны не видит его в темноте. Взяв пистолет двумя руками, он медленно сделал два шага вперед. Лицо было прижато к стеклу, Харри различал его черты. Он взял его на мушку. Это был Том. Широко раскрытыми глазами он смотрел сквозь него в темноту.

Сердце Харри билось так сильно, что пистолет подрагивал в руке.

Он ждал. Медленно текли секунды. Ничего не происходило.

Тогда он опустил пистолет.

Подошел к стеклу и взглянул в глаза Тома Волера. Их уже покрыла бледно-голубая пленка. Харри обернулся и тоже посмотрел в темноту. Что бы там ни привлекло взгляд Тома, оно уже исчезло.

Холе стоял и слушал, как упрямо и настойчиво пульс отсчитывает: тик-так, тик-так. Харри не понимал, что это означает, кроме того что он жив, потому что человек по ту сторону двери — мертв, и можно открыть дверь, потрогать его кожу и почувствовать, как тепло покидает тело, как кожа меняет свою природу, превращаясь из живой ткани в оболочку.

Харри приложил свой лоб ко лбу Тома Волера, между ними было ледяное стекло, и оно обжигало кожу.

Глава 44 Ночь на вторник. Бормотание

Они остановились перед светофором на площади Александра Кьелланда.

Дворники двигались влево-вправо. Через полтора часа небо тронет утренняя заря, а покуда ночь расстилала над городом темно-серый брезент облаков.

Харри сидел на заднем сиденье и обнимал Олега. Навстречу им по пустому тротуару на Вальдемар-Транес-гате, пританцовывая, шла парочка. Прошел час с того момента, как Харри, Свен и Олег вышли из лифта и из общежития под дождь, нашли раскидистый дуб, который Харри видел еще из окна, и сели под ним на сухую траву. После этого Харри первым делом позвонил в редакцию «Дагбладе» и поговорил с дежурным. Потом он позвонил Бьярне Мёллеру, рассказал ему о последних событиях и попросил разыскать Эйстена Эйкеланна. И только после этого разбудил своим звонком Ракель. Через двадцать минут площадка перед общежитием осветилась вспышками фотоаппаратов и огнями мигалок: как всегда, пресса и полиция появились вместе — как Гог и Магог.

Харри, Олег и Свен сидели под дубом, наблюдая, как люди вбегают в общежитие и выбегают из него.

Потом Харри затушил сигарету и сказал:

— «Character».

Свен кивнул, но заметил:

— Такую я не помню.

Когда они вышли из своего укрытия, на них тут же налетел Бьярне Мёллер и затолкал в полицейскую машину.

Сначала их отвезли в Главное управление для предварительной дачи показаний, которую Мёллер деликатно назвал «разбором полетов». Когда Свена забирали в изолятор, Харри настойчиво потребовал, чтобы у его камеры круглосуточно дежурили полицейские из службы охраны. Мёллер с некоторым удивлением спросил, действительно ли так велика вероятность побега. Харри в ответ покачал головой, и Мёллер решил вопросов больше не задавать.

Потом они позвонили и попросили патрульную машину, чтобы доставить Олега домой.

Светофор неприятно пищал в ночной тишине. Парочка пересекла Уэлланс-гате. Женщина держала над головой куртку, которую, очевидно, дал ей мужчина. Тот шел в насквозь мокрой рубашке и отчего-то громко смеялся. Харри показалось, что он с ними знаком.

Загорелся зеленый. Перед тем как уехать, Харри заметил под курткой рыжие волосы.

Когда они проезжали Виндерн, дождь внезапно кончился, облака разошлись, будто занавес, открывая взгляду новорожденный месяц в черном небе над Осло-фьордом.

— Наконец-то, — сказал Мёллер, с улыбкой оборачиваясь к пассажирам.

Харри решил, что он о дожде.

— Да, наконец-то, — согласился он и продолжал смотреть на месяц. .

— А ты очень храбрый парень. — Мёллер похлопал Олега по коленке, мальчик бледно улыбнулся и посмотрел на Харри.

Мёллер снова повернулся к дороге. Живот перестал болеть — как рукой сняло.