Пентагон должен быть разрушен!

Но я все-таки вот о чем. Ладно, нельзя было предусмотреть единичный, пусть и атомный теракт, но, милые люди, попытку переворота в дружественной, к тому же крайне важной для нас стране, можно было предвидеть? Для чего у нас агентура? Чем заняты люди, по долгу службы обязанные следить за всеми подобными явлениями? Может, у них малая техническая оснащенность? Может, у АНБ не хватает спутников и компьютеров? Мне рассказывали, что все это — лучшее в мире. Даже утверждали, что более совершенного, в связи с надвигающимся коллапсом человечества, вообще уже никогда не появится. А оказалось, что и всю эту сверхсложную технику, и всех этих компетентных — если данное слово применимо сейчас — специалистов можно обвести вокруг пальца.

Получается, кто угодно может бросать на наши корабли атомные бомбы, хуже того, как в данном случае, вообще обстреливать их из простого переносного миномета. То же самое можно делать с нашими покоящимися без топлива самолетами. Здесь, прямо над нашей страной, какие-то бандиты или, может, перекупленные бандитами пилоты могут запросто использовать новейшие истребители против своих же коллег транспортников. Знаете, я уже не удивлюсь, если завтра наши же, американские бомбардировщики начнут утюжить мирные, еще не повергнутые в хаос города северных штатов. И я говорю, господа, так дело не пойдет! Мы с вами поставлены на должности не для мебели. Требуется спешно что-то предпринимать. Давайте думать, что! Только, пожалуйста, не предлагайте нанести по Панаме уничтожающий ядерный удар возмездия.

Если последнее и было шуткой, то достаточно мрачной, чтобы вызвать хотя бы улыбочку. Да и вообще, сидящим за столом было не до шуток. Под ними не просто пошатывались, а ощутимо шатались служебные кресла.

38 Накладная на груз

— Все до ужаса просто, Герман Всеволодович. — Бас Епифаныча привычен до умиления сердца. — Надобно подобраться к одному авианосцу и…

— Авианосцу? — не сдерживается Герман Минаков. — Это который по воде плавает, как я понимаю?

— Правильно, правильно разумеешь, Герман. — Закрадывается подозрение, что майор Драченко маскирует улыбку киванием головы. — Который плавает по морям и еще — океанам.

— Так, Потап Епифанович, но разве я какой-нибудь миноносец?

— Не думаю, Герман, не думаю, — снова искренне кивает новый-старый начальник.

— А, вспомнил, — соображает Минаков. — У нас же в группе есть некоторое количество морских коммандос с лодки «Индира Ганди». Дело в них? Я правильно угадал?

— Нахождение в застенках или в бардаке этого разваленного города сделало тебя каким-то крайне нетерпеливым, — высказывает мнение Епифаныч. — Ты слухай старого батьку и не лизь попереду у пекло. О'кей?

— Так точно, сэр.

— Вот и ладно. Хотя пусть лучше останется «товарищ», — прикидывает майор Драченко. — Итак. Нам, то бишь вам, требуется подобраться к одному авианосцу. Дело простое. Лежит он, рассказывают, поперек суши…

Герман Минаков едва сдержал себя.

— Корабельного прикрытия у него покуда не имеется. И «штатовские» вояки почему-то не шлют никого в помощь. По не совсем ясным причинам они поставили на прикол все корабли на ближайшей базе Сан-Диего. Как предполагают наши умники, заняты срочной доработкой компьютерного обеспечения находящихся там кораблей. Может, это связано с недавним таинственным ракетным обстрелом в тех местах, может, еще с чем-то неясным, утверждать не берусь. Главное, нам это к месту. Хотя поскольку из-за сухопутного местонахождения лидера подойти вплотную к нему все равно никто не сможет, то даже корабли будут действовать с расстояния. То есть, предположительно, будут способны прикрыть ракетным, а может, даже артиллерийским огнем. Предвосхищая вопросы насчет авиаприкрытия. Оно также носит пока только теоретически возможный характер. Второго авианосца до сей поры рядом нет, а находящийся вблизи аэродром подвергся нападению.

— Кого? — все-таки спрашивает Герман.

— Это выясняется. Скорее всего, каких-то нерегулярных частей. Повстанцев.

— А на самом авианосце, что, нет ничего летающего?

— Да вроде бы есть кое-что. Но то ли не сильно много, а тем, что осталось, не рискуют; то ли из-за того, что двигаться он не может, ибо «взлет-посадка» затруднена. Ну а кроме всего, он также подвергается нападениям с этой же суши. Так что, скорее всего, находится в режиме обороны от сухопутного противника.

— Так его, что, берут штурмом?

— Пока, кажется, не берут. Только подвергают воздействию минометного, а может, еще и ракетного огня. Возможно, ждут подкрепления: каких-нибудь ударных и достойно обученных частей. А может, просто боятся.

— Чего?

— Не исключено, прямого столкновения с экипажем. Там все-таки больше трех тысяч народу. Было первоначально, я имею в виду. Ну а может…

— Я слушаю, слушаю, Епифа… Потап Епифанович.

— У него же куча всяких оборонительных средств. Пулеметы, бомбометы, пушки, в том числе плазменные, между прочим.

— Плазменные? — в очередной, уже неизвестно какой раз, удивляется Герман.

— «Плазмобои», разумеется, — хмуро уточняет Епифаныч. — Как наши винтовки, только малость покалиберней.