Пенсионный возраст — сто

— Проснулись-то вроде все одновременно, да только время за каждой стенкой по-разному течет, — улыбнувшись Марине, ответил Сеня. — Хотя я еще не ходил. Жуть берет. Говорят, кто-то прям в этом свету застревает. Как муха в янтаре.

— Я тыкал в эту стену удочкой, — ответил я. — Обычный свет. Только откуда светит непонятно.

— В Чернобыле вообще никакого света не было, — усмехнулся парень. — И ничего, все подохли как миленькие.

— Мне тридцать было, когда это случилось. Я помню.

— А сейчас тебе, дедуля, значит, девяносто. А мне сорок семь, — хохотнул парень. Затем подмигнул Марине и добавил: — А тебе еще больше, красавица. Полтинник, не иначе.

— Хорошо сохранились, — каменным голосом ответила Марина.

— Именно! — подхватил Сеня. — У нас иммунитет на эту катастрофу. Но и с ним можно сыграть в ящик. Так что я бы вам советовал пообщаться со знающими людьми. Куда соваться, а куда не стоит.

— Ладно, веди, — дала добро Марина, как будто меня и не было рядом.

— Ладно, — передразнил ее Сеня. — Можете с дедушкой идти. Только вдвоем в новом мире долго не протянешь.

— Веди, — повторила Марина.

Сеня заметно расслабился и пошел в сторону частного сектора, где был целый массив домов «крутых». Минут через пятнадцать мы встретили двоих мужчин в одежде из грубой ткани, через плечо у них висели ремни с автоматами Калашникова. Сеня кивнул им и, как ни в чем не бывало, пошел дальше. Марина, почувствовав, кто владеет ситуацией, сразу пристроилась рядом с ним.

Я слишком стар, чтобы обижаться на молодых девушек. Да и кто я ей такой? Не муж и не родной дед.

— Дедуля, ты бы топор убрал, а то людей напугать можно.

— А от автоматов они не пугаются? — поинтересовался я.

— Вы не раздражайтесь, таких здесь не любят.

— Можно подумать, я к вам набивался.

Я не знал, откуда взялась злость на парня. Наверное, он напомнил мне ту шпану, которая сидела по вечерам возле подъездов. Пила пиво, громко смеялась и материлась. И никогда не обращала внимания на стариков. А тут на тебе, понадобился я им.

— Это какой же сейчас год? — спросила Марина.

— Две тысячи сорок шестой, — самодовольно, словно это он всех перебросил на тридцать лет вперед, ответил Сеня.

«Вот и домечтался дожить до середины века, — подумал я. — Теперь нужно мечтать снова уйти на пенсию». Мы вышли к жилому массиву, и я увидел два десятка коттеджей, огороженных одним забором. Вход был закрыт старыми гаражными воротами. Металл блестел свежей серебряной краской.

Сеня быстро стукнул пять раз кулаком, сделал паузу и стукнул еще раз ногой. Я заглянул в открывшуюся калитку, но никого не увидел. Парень махнул рукой, и мы вошли вслед за ним. Сбоку стоял мужик с автоматом. Наведя на меня дуло, он произнес:

— Убирай топор.

Я положил удочку и топор на землю, стянул с плеч рюкзак. Спрятав инструмент, я подобрал удочку и сказал:

— И вам здравствуйте.

— Пойдемте, — поторопил Сеня.

Миновав четыре дома, мы вошли в шикарный трехэтажный коттедж.

— Здесь живет твой босс? — спросила Марина.

— И твой теперь тоже, — отозвался парень.

Пройдя по длинному коридору, миновав еще одного парня с автоматом, мы вошли в огромный зал. На кованном медном кресле, с деревянным сидением, расположился смуглый мужик в черной синтетической футболке. Лицо его покрывала крепкая многодневная щетина. Заметив мой взгляд, он дотронулся до подбородка и, с усмешкой, проговорил:

— Больше тридцати лет не брился, — затем показал на скамью в десяти шагах от себя и добавил: — садитесь.

Я не стал снимать рюкзака и сел рядом с Мариной.

— Кто такие, куда идете, давно ли проснулись?

— Искали людей, — пожал плечами я. — Проснулись сегодня. А вы кто? Местный управляющий?

— Можно и так сказать, но обращаются ко мне все просто Марат.

— А я просто Марина, просто Марат, — вставила свои пять копеек девушка.

— Почти тезки, — оскалился смуглолицый и перевел взгляд на мою удочку. — Рыбак? Хорошо. Те, кто добывает хавчик у нас в почете. А вот бабу у тебя заберут. Нам здоровое потомство нужно. Сам понимаешь, людей сейчас мало осталось.

— Я что вещь?! — возмутилась Марина. — Заберете, ха!

Марат нахмурил лоб и поднял руку, призывая девушку к тишине.

— Я вообще пенсионер, — сказал я, желая разрядить ситуацию. — Уже год как. Мне никаких выплат не полагается?

Марат хмыкнул и ответил:

— Деньги ничего не значат. Натуральное хозяйство, типа.

— Кризис и дефицит, — кивнул я.

— Да, поодиночке в новом мире долго не протянешь, — значительно произнес Марат. — А у нас тут есть знающие люди, которые в курсе, куда соваться, а куда не стоит.

— И главный из них ты, — едко заметила Марина.

— Естественно. Но вы тоже особенные. Проспать тридцатник и не сдохнуть! Это о чем-то говорит — у нас иммунитет на эту катастрофу, — с затаенной гордостью сказал Марат, но потом добавил: — Но и с ним можно сыграть в ящик. Вон в Чернобыле все дохли как миленькие. Не через год, так через двадцать. Кто его знает, чем нас вдогонку шандарахнет.

Я вспомнил, что пацан Сеня убеждал нас точно такими же фразами, как и здешний главарь. «Хочет, чтобы мы почувствовали, как он нам нужен», — решил я.