Пехов_Заклинатели-2

— Я пойду, — неожиданно вмешался Икиру и отбросил в сторону камни, которые перекатывал в ладони. Они шустро укатились за куст и замерли там. — В отличие от вас я умею быть незаметным. И только я могу давать жизнь неодушевленным предметам. А это может пригодиться.

— С шиисаном на поводке? — усмехнулся Сикх, но кивнул, одобряя его затею.

Маг снял багровую мантию и оказался в одежде местного крестьянина, бедной, но чистой. Затем с хрустом сломал крепкую ветку с ближайшего дерева и принялся обдирать с нее листья.

Нара хотела спросить о чем-то, но промолчала.

— Осторожнее, — сдержанно сказала Ари, и Сагюнаро почувствовал, что ей слегка не по себе. — Возьми с собой кого-нибудь еще.

— Нет необходимости кому-то еще соваться туда. Идем, — приказал он Сагюнаро и пробормотал какую-то формулу, видимо подчинения, потому что неизгоняемого накрыло тягучее облако, лишающее воли. Из него можно было выбраться, но одержимый не стал этого делать.

Пока они спускались с холма по тропе, маг отдавал спутнику короткие, властные распоряжения.

— Твое дело молчать, идти следом за мной и ничего не делать, пока я не скажу.

— Убивать тоже по приказу?

— Особенно убивать… кстати об убийствах. — Маг остановился, с треском оторвал кусок ткани от своей одежды и туго завязал Сагюнаро глаза. — Вот так. Зрение тебе все равно не нужно.

Одержимый не стал возражать. Необходимости видеть, как человеку, у него действительно не было. Он мог обозревать пространство с помощью других органов чувств, а воображение подсказывало нужные картины. И пока ему было выгодно играть по правилам Икиру, демонстрируя полное послушание.

Между тем каждый новый шаг с вершины холма совершал с магом удивительные перемены. Он все сильнее начал опираться на палку, подволакивать ногу, шаркать и громко сопеть. Даже его запах изменился — стал густым, тяжелым, старческим, а голос, которым он бормотал ругательства, когда спотыкался, — дрожащим и слабым.

Вместо худого, желчного, опасного мага по тропе ковылял сгорбленный, уставший старик. Ничего более безобидного и беспомощного даже представить себе было нельзя.

Как только они приблизились к мосту, Икиру ухватился за руку Сагюнаро костлявыми цепкими пальцами и побрел рядом. То ли сам старался удержаться на ногах, то ли вел незрячего. Жалкое зрелище, должно быть, они представляли со стороны. Хромой старик и слепой юноша.

Город стал еще ближе. Человеческое поселение издавало сложные смешанные запахи, в которых легко можно было заблудиться, но одержимый выделил для себя главные — горящий воск, цветы, сушащая горло пряность листьев алатана, старый камень — все то, что окружало храм.

Но тонкая струйка оборвалась, растаяла в колышущейся горе оглушающих ароматов сухой травы, к которым примешивался деготь, едкий пот и навоз. Затем послышался скрип колес, унылое мычание вола, недовольный мужской окрик, подгоняющий медлительное животное. Путников догнала телега, груженная сеном.

— Эй, уважаемый, — прозвучал вежливый молодой голос, заглушивший мерный скрип колес. — До города подвезти?

— Вот спасибо, добрый человек, — радостно отозвался маг, прекрасно копируя говор севера провинции Андо, и заковылял к повозке, настойчиво таща за собой Сагюнаро. — Уже неделю пешком идем. Все ноги сбили.

Возница пропитался запахом высохших на солнце стеблей, горячей земли, заношенной ткани, пота и вареного риса. Перед закрытыми глазами одержимого мелькнул образ крепкого молодого парня, загорелого, в запыленной одежде, с натруженными руками, крепко сжимающими вожжи. Добродушный, довольный своей жизнью и работой.

Он подождал, пока попутчики усядутся, хлестнул меланхоличного вола и начал расспросы под перестук копыт по доскам моста:

— Издалека идете?

— Из Хэно, — охотно ответил Икиру, укладывая свою палку поперек колен. — Нам бы в храм попасть. Вот, веду сына заклинателям показать. Ослеп он. Может, помогут, как думаете?

— Может, и помогут, — неуверенно отозвался его собеседник. Любопытный взгляд скользнул по «больному сыну», Сагюнаро почувствовал его как вещественное прикосновение и едва сдержался, чтобы не отбросить вместе с человеком. — Только сейчас в храм никого не пускают. В городе беспокойно. Стража по улицам через каждый час ходит.

— Случилось что-то? — очень натурально забеспокоился маг.

— Не знает никто. Еще вечером было тихо-спокойно, а утром смотрим — ворота под охраной. Караул на каждом углу. На всех вышках солдаты с луками. Говорят только — приказ наместника. Да вон, видите, дозорные. Ни одну телегу без обыска не впускают. Сейчас опять все сено переворошат.

Сагюнаро повернул лицо в сторону, чувствуя, как на него падает прохладная тень от перекладины ворот.

— Останавливай телегу! — прозвучал властный голос, вол нехотя замедлил шаг, повозка дернулась и замерла. — Что везешь?

— Сено, — с ноткой отчаяния произнес возница. — Я мимо вас уже пятый день езжу. Ничего больше не вожу.

Копье солдата несколько раз вонзилось в груду сухой травы, стукаясь о доски.