Пехота

— А мы тут сепаров слушаем. Причем уже дня три как перехваты идут, — высокий разведчик кивает на наши «баофенги», — даже наш баофенг настроили. Они числовыми кодами говорят, кстати. Мы пока не раздуплились, но прикольно, что открытым эфиром п.здят.

— Например, так? — Командир опять берет радейку. — Четыре — один.

— Эээээ… — разведчик достает из кармана свой баофенг, из которого сыпятся «три-два».

— Нас вы слушали три дня, шпионы-перехватчики, епт, — я ржу неприкрыто, командир улыбается.

— Тю. Точно?

— Ну, из этого я делаю вывод, что числовые коды у нас нормальные, особенно если менять часто. Не вскрыли вы нас за три дня.

— А нормальные радейки где? — смущенный мужик кивает на свою «Hytera».

— Из авианосца забыл захватить. Жрачку на моих привезут?

— Должны.

— От и проверим. Все, давай, мы по постам. На связи, нашу частоту вы знаете, ги-ги.

И мы расстаемся.

Четыре часа спустя.

— Вот тут. Сюда заползаем, тут ВОП будет, — говорит Вася и ставит на желтую глину две улитки к АГС-у. Мы выше метров на десять от старой позиции. Когда она успела стать «старой»?

— Эээ… Николаич, я тебя, конечно, уважаю, и все такое… Только это не то место, которое нам определено.

— Ага. Но смотри сюда. По-перше, мы залезли на стратегическую высоту.

— Стратег, мля.

— Не гунди. По-друге, мы отсюда отлично видим и Докучаевск, и амонсклады, на которых, как ты прекрасно знаешь, находится прекрасно укрепленный сепарский опорник. Снизу мы их не видели.

— Это уже по делу. Но то такое. Все, что хочется, мы все равно не увидим ниоткуда.

— Ну и в-третьих. Тут берет и телефон, и интернет.

— Все, продано, — соглашаюсь я и опускаю цинк с вогами на землю. — Остаемся здесь.

— Я знал, как тебя убедить. Но вот дорога…

Мы зашли по укатанной грунтовке из смеси крупного щебня и глины на террикон. Ну, честно говоря, до высокого звания террикона этот отвал не дотягивал, но так уж мы привыкли. Проблема была, небольшая, и в тот момент мы не придали ей особого значения. Дорога. Дорога была широкой, проездной в любое время года и прямой, как стрела. Пятьсот метров укатанной щебенки, это же шоссе. Хай-вэй, мля. Алэ — эта дорога поднималась на наш террикон четко с востока на запад. Поднималась на полтора десятка метров по вертикали, и сепары великолепно видели и прекрасно простреливали каждый метр из этих пятисот. Вариантов у нас было немного, и теперь для того, чтобы покинуть нашу позицию, нужно было проехать полкилометра четко в сторону сепаров, свернуть на ту дорогу, где мы ночевали, проехать по ней триста метров, опять свернуть налево и уже ехать точно на запад. Мы, точнее наша техника, были в ловушке, просто мы не воспринимали ее как ловушку. Зато мышей было мало.

Еще четыре часа спустя.

Нужно было ехать на старый ВОП, везти шмотки и все остальное. Там были наших три машины — два бортовых «Урала» и ЗИЛ-131 с кунгом. И куча барахла, плюс геники, плюс дрова, плюс палатки, плюс, плюс, плюс… И бэка. Без бэка это все теряло всякий смысл.

— Все, я погнал, — я навешиваю АКС на шею и машу Васе рукой.

— Как поедешь?

— Мастер, на «Волыньке». Обратно — уже на грузовиках.

— Ладно. Набери меня оттуда. Столько дел… Голова пухнет. — Вася чешет затылок и заразительно зевает.

— Зато смысл появился.

— Какой?

— Наш. Нашей жизни тут, — я киваю на окружающий мир. — Понимаешь… Мы просидели там, под Новотроицким, четыре с половиной месяца. И с каждым долбаным днем мне все труднее было объяснять самому себе, что я там делал. А то, что я не могу объяснить себе, я и другим тоже не могу.

— А теперь?

— А теперь мы отжали десяток квадратов серой зоны. Я на два километра стал ближе к дому. Черт, да нам охеренно повезло.

— Ну да… Везунчики, блин, — ротный опять чешет голову и машет рукой. — Все, вали давай. Доповідь мені.

Я опираюсь о капот уже заведенной машинки и обвожу взглядом наш новый дом. На три дня мы здесь, говорите? А зачем мы тогда майно перевозим? Не, мы тут надолго. Взгляд цепляется за хвостовик ОГ-15, торчащий из склона. Ухтышка. Интересно, он стреляный или нет? Потом разберемся. На обратной стороне ската, на небольшой площадке, Шматко, взгромоздив огромную сковородку на газовый баллон, колдует над обедом. На обед у нас — тщательно сберегаемые запасы консервированных каш. Вот как раз на такой случай берегли два мешка с банками. Лунгрен вскрывает банки, Шматко вываливает их на сковородку и перемешивает. Каждый проходящий считает своим долгом встать, втянуть трепетными ноздрями запах горячей перловки с мясом и дать пару глубоко ценных советов относительно кулинарии на одном отдельно взятом терриконе. Прямо «Мастер-шеф», мля. Нет, все-таки желание пожрать так глубоко сидит у кожному військовослужбовці, что не стоит даже и пытаться отвлечь военного от приготовления еды. О, и зажарочкой пахнет. Мда, невовремя я уезжаю…

— Поехали? — Мастер как-то ловко залезает в тесную «Волыньку».

— От, блин. Перед самым обедом. Есть в этом что-то нечестное.

— Справедливости на всех не хватает. Кстати, шо там про УБДшечку слышно?