Пекарь-некромант. Часть 1

— Да перестань, мэтр. Я уже баловался торговлей в прошлой жизни. Наигрался в неё — больше не хочу. И пусть аромат хлеба приятней, чем вонь дешёвой китайской обуви, но суть работы от этого не меняется. В этом мире есть привидения, восставшие мертвецы и магия — новое и интересное. Ну нахрена мне здесь снова погружаться с головой в торговлю?

«Быть может, потому что у вас это хорошо получается?»

— У меня и девок портить неплохо выходит… наверное, — сказал я. — Вон как на меня смотрели эти молодухи в магазине. А молодость промчится быстро; ты и сам об этом знаешь. И тратить её на подсчитывание монет я считаю неправильным. Так что хлебом продолжит заниматься Полуша, без моего участия в процессе. А прочие кулинары могут спать спокойно — разорять я их не буду. Во всяком случае, пока. Пусть они не переживают за свои пекарни: меня сейчас больше интересуют их незамужние дочери.

В три глотка допил травяной чай.

— И ещё, мэтр, я хотел бы наконец получить свою горячую воду. Ты мне обещал! Надоело плескаться в ледяной. Раз уж у меня пока есть свободное время, давай-ка я потрачу его с пользой. Заодно и наведу порядок в этом гадюшнике. Не жилплощадь, а настоящий хлев. Не представляю, какую выпечку изготавливал мастер Потус. Но если судить по его жилью, он был тем ещё засранцем. Одна только его спальня чего стоит. Как, скажи мне, профессор, я приведу туда даму? Это ведь не студенческое общежитие.

* * *

Не уточнял, что именно профессор сотворил с водопроводом, но уже к полудню я получал из крана тёплую, а главное — чистую на вид воду без запаха болота. Пить её я, разумеется, не решился. Хотя мэтр и заверил меня, что его плетения превращали жидкость, подаваемую в мой дом через старенькие бамбуковые трубы, едва ли не в дистиллированную воду. Но предпочтения в питье я оставил прежними — налегал на разбавленное вино: уже привык разгуливать по Персилю слегка навеселе.

Избавил спальню мастера Потуса от лишних вещей, насекомых и грязи. Ну и конечно — от въевшегося даже в мебель запаха пота прежнего хозяина дома. В этом мне снова помогла магия профессора Рогова: аромат сосновой рощи после грозы (я сам выбрал запах для спальни) всё же лучше, чем стоявший раньше в этом помещении смрад немытого человеческого тела. Оконное стекло в спальне обрело прозрачность — вечный вечер за окном сменился ярким солнечным днём. Это напомнило о том, сколько времени прошло с начала уборки.

Я окинул комнату взглядом и решил, что спать теперь буду здесь.

А пока: не мешало бы пообедать.

* * *

Ещё спускаясь по ступеням, я услышал голоса Лошки и Полуши — громкие; доносились те из магазина (фона из болтовни покупателей я не различил, что показалось мне странным). Пока шёл по лестнице, мои работники не умолкали. Они если и не ругались, то точно спорили на повышенных тонах. Причём, мне показалось, что больше возмущался пекарь; а продавщица словно защищалась от его наездов.

Вошёл в магазин со стороны пекарни. Едва не уткнулся носом в широкую спину Полуши. Увидел раскрасневшееся от возмущения лицо Лошки — та отгородилась от пекаря стулом. А ещё заметил, что полки витрин пусты: ни одного каравая хлеба — ни ржаного, ни пшеничного. В зале — ни единого посетителя (да и что им здесь делать, если товара нет?). Отметил, что плетения профессора не подвели: исчезли и мухи.

— Что тут у вас случилось? — спросил я.

Добавил в свой голос строгих начальственных ноток. Такое у меня хорошо получалось раньше, неплохо вышло и сейчас. Понял это по тому, как мои работники одновременно вздрогнули, шагнули навстречу друг другу, мгновенно позабыв о разногласиях. Полуша неловким движением едва не опрокинул прилавок; Лошка выпучила глаза. Мне даже показалось, что они попытались взяться за руки.

— Из-за чего раскричались? — сказал я. — Всех клиентов распугали.

— Так эта… то не мы! — ответила продавщица. — То сами они разошлись: хлеба-то не осталось. Хороший сегодня вышел хлеб, мастер Карп. Полушка говорил: из-за вашей закваски такой получился. Вот что значит: делать всё по-правильному, по-учёному! А не как некоторые!.. Все теперь вспомнят, что наш хлеб самый луччий. И узнают, что наш хозяин — настоящий димп…димпломир…ованный кулинар!

Полуша на её слова отреагировал спокойно — даже поддакнул.

— А спорили из-за чего? — спросил я.

Пекарь насупился.

— Энта глупая крольчиха плохую закваску прикупила — порченую! — пожаловался он.

— Чёй-то я-то? — тут же сказала Лошка. — Посмотрите на него! Что за мужики пошли?! Любят всё на баб спихивать! Хорошую я купила! Слышишь?! Там, где ты и говорил! Хорошую! Как и велел мастер Карп! Я в энтом деле тоже кой-чего понимаю! Так что не надо всё на меня спихивать!

Полуша вытер рукавом под носом.

— А чего ж она вся в плесени-то? — спросил он у продавщицы. — Я токмо щас её глянул — подкормить чуток хотел. А она уже чёрная! И вонючая! Пойди сама понюхай, если не веришь! Как так-то? Я как пихнул её на холод, так и не трогал с утра больше. Или скажешь, что это я её испортил?

— Я и не брешу, что ты энто сделал!..

Лошка посмотрела на потолок — пекарь повторил её действие.