Пекарь-некромант 3 (СИ)

Или это я сам вынудил мэтра выбрать именно такое плетение? А ведь лишь вообразил картину… которую Мясник воплотил в реальность. Мизинец Шляпы потемнел. И мелким порошком осыпался на лоскутное одеяло, что прикрывало атаману колени.

— Одна лишь моя команда живущему внутри вас зверю — и у вас стало на один палец меньше.

Я повертел руку бандита — чтобы тот рассмотрел пустоту на месте мизинца.

— Это вам наглядная памятка, уважаемый, — сказал я. — Чтобы вы запомнили мои слова. А скажу я вот что: если вы хоть палец вновь сунете в мои дела, нанесёте ущерб моему имуществу или моим подопечным — этот палец у вас отвалится. Вот так же, как этот. В качестве демонстрации я выбрал не самую нужную часть тела. Вы прекрасно обойдётесь без неё. Ведь у вас осталось ещё двадцать пальцев — следующих кандидатов на обед для зверя.

Не думал, что глаза Шляпы смогут открыться ещё Шире. Но атаман удивил меня.

Я не удержался — опять похлопал его лысине.

Сказал:

— А, вы умеете считать, уважаемый. Двадцать, двадцать — я не ошибся. Ведь раньше на вашем теле был двадцать один палец.

Облако из серого порошка продолжало кружить над лоскутным одеялом.

Кончики губ бандита шевелились: либо Шляпа силился заговорить, либо нервный тик перекинулся с его век на другие части лица.

— Вижу, вы сообразили, какой из ваших пальцев двадцать первый, — сказал я. — Замечательно. Его существование теперь тоже напрямую зависит от разумности ваших поступков.

Развёл руками.

— Ну а что делать? Могу лишь пообещать, что глист сожрёт ваш двадцать первый палец в последнюю очередь. И что тот его обед станет для вас незабываемым.

Хмыкнул.

— Впрочем, не буду забегать вперёд, — сказал я. — Тем более что будущее, в котором вы останетесь беспалым, может и не наступить. Человек сам творец своей судьбы… чаще всего. Если не наделаете глупостей, мой питомец не станет вас беспокоить. Вообще забудете о том, что он живёт внутри вас. Ведь по большому счёту, глисты есть внутри каждого жителя царства — в том или ином виде. Подумайте о моих словах, уважаемый. И поступайте правильно. Ведь вы же благоразумный человек, товарищ Шляпа? Не так ли?

Я выдержал паузу, будто дожидался ответа.

— Молчание — знак согласия. Я всегда верил в свои ораторские способности. Знал, что мы с вами договоримся. Очень надеюсь, что в этот раз вы внемлете моим доводам и в дальнейшем станете прислушиваться к голосу своего разума. И будете помнить о живущем внутри вас зверьке. Ну а теперь, уважаемый, спешу откланяться. Дела зовут, понимаете ли…

«Вырубай его, мэтр. Действуй», — скомандовал я.

Ощутил уже привычный холодок в животе. Выпустил руку бандита — та безвольно повисла. Отметил удивительную вещь: глаза Шляпы закатились, но его веки и губы продолжали вздрагивать.

Я повернулся к призраку.

— Всё, старый. Представление окончено. Пора нам отсюда сваливать.

Глава 10

Я не искал в доме Шляпы свой кошель (не захотел терять время, да и поленился). Решил не дожидаться, и пока его отыщет для меня мастер Потус. А так как не собирался возвращаться домой пешком, то позаимствовал горсть серебряных монет в спальне бандитского атамана. Выгребать всю найденную призраком заначку я не стал (вдруг напомнила о себе потерянная ещё в детстве совесть). Лишь взял компенсацию за проезд (с хорошим запасом: кто его знает, какую цену за свои услуги заломят на этот раз наглые столичные извозчики).

Шиша задремала, пока мы тряслись в коляске. Прижалась щекой к моей руке, потом и вовсе уронила голову мне на бедро. Призрак старого пекаря замолчал, будто испугался разбудить девочку. Но ехать в тишине мне не пришлось: всё же открытый конный экипаж — не люксовый автомобиль. Придерживал юную продавщицу за плечо, под скрип колёс и топот копыт выстраивал в голове план действий на грядущий день. Первым в этом плане значилось — вернуться домой. И лишь вторым пунктом: утолить голод и накормить свих подопечных.

Что странно, спать я почти не хотел. Словно заменять сон бодрящими заклинаниями вошло в привычку. Не помню, кем был в прошлой жизни — совой или жаворонком. При работе предпринимателем выбирать время для сна не приходилось. За счастье было, если получалось выспаться хоть раз в неделю. В новой жизни я вновь встал на прежние рельсы: вместо отдыха и сна впахивал, как та лошадь. Вот и теперь, сидя в коляске, не мечтал добраться до кровати, а прикидывал, как бы успеть за сутки «свернуть побольше гор».

Путь от дома Шляпы проделали без приключений. В трактир мы отправились ещё затемно, по утреннему холодку. Транзитом через моё жилище: прихватили с собой девчонок — Веру и Надежду. Все дружно зевали. За исключением мастера Потуса, который вспомнил о том, что он постэнтический слепок личности ворчливого старика: невзирая на время суток, возобновил брюзжание, обрушил на меня поток упрёков и нравоучений. Я заподозрил, что старый пекарь обиделся на то, что единственный из нашей компании остался без ужина (или то у нас был ранний завтрак?).

* * *