Пегас

– Да, по-моему, дело серьезное, – честно ответил Алекс на вопрос о Пауле. Хуже всего было то, что отец Николаса утратил волю к жизни. Он ненавидел все, что происходило в стране, страдал от вынужденной разлуки с семьей и понимал, что война закончится не скоро, а для него, скорее всего, конца кровавому безумию вообще не будет. За последние месяцы Пауль заметно похудел, потому что в одиночестве потерял аппетит и почти ничего не ел. Алекс опасался, что старик слишком слаб телом и духом, чтобы пережить бесконечную мучительную зиму.

– Надеюсь, скоро ему станет лучше, – негромко ответила Марианна, а после ужина, когда отец снова собрался навестить старшего друга, попросила взять ее с собой. Поначалу Алекс заколебался, опасаясь, как бы дочка не простудилась и не заболела сама, но потом все-таки уступил. Отправились они верхом, чтобы не тратить драгоценный бензин.

Проехали мимо темного главного дома, где вот уже год как никто не жил, и привязали лошадей возле садового особняка. Экономка Урсула приходила на работу с одной из ферм, где прожила всю жизнь, а все остальное время Пауль проводил в одиночестве. В тот вечер Урсула задержалась, потому что приезжал доктор. Уехал он совсем недавно и обещал проведать пациента утром. Запас лекарств в его чемоданчике оказался весьма скудным, потому что почти все медикаменты теперь уходили в армию, а мирным гражданам оставались сущие крохи. Впрочем, от лекарств Пауль все равно отказался и заявил, что чувствует себя отлично.

В спальню Алекс вошел один, а дочку оставил на кухне вместе с Урсулой. Чтобы хоть как-то согреться, они пили горячую воду: в особняке было почти так же холодно, как в Шлосс-Альтенберг.

Больной открыл глаза, и состояние его расстроило Алекса: тусклый взгляд, лихорадочно горящие щеки. Пауль выглядел слабым и хотел одного – спать.

– Как вы себя чувствуете? – спросил Алекс. Подвинул к кровати стул, сел и бережно погладил исхудавшую руку. На сухой коже появились темные пятна, которых прежде никогда не было. До отъезда Николаса его отца трудно было назвать стариком, тогда он был молод и полон сил, а вот теперь внезапно сдал.

– Устал, – едва слышно прошептал Пауль и зашелся в изнуряющем кашле. Алекс дождался, пока приступ закончится, дал больному воды и заговорил снова.

– Вы должны поправиться ради сына. Он надеется, что вы сохраните поместье до его возвращения.

– К тому времени меня уже не будет в живых, – просто ответил Пауль, как будто уже смирился с мыслью об уходе.

– Ни в коем случае! – категорично возразил Алекс. – Этого Николас мне не простит. – Он ободряюще улыбнулся человеку, заменившему ему рано умершего отца. Фон Бинген-старший постоянно давал ценные советы по ведению хозяйства, учил всему, что знал сам, хотя собственного сына научить не смог. Алекс унаследовал поместье еще в юности, в то время как Николас всегда полагался на Пауля.

– Война продлится долго, – проговорил старик, справившись с кашлем и восстановив дыхание. – Британцы будут драться отчаянно. Надеюсь, что и французы тоже, да и все остальные. Люди не позволят чудовищу захватить Европу. Как знать? Может быть, и американцы когда-нибудь присоединятся к борьбе. Но скорого конца ждать не приходится. Гитлер не сдастся до тех пор, пока союзники не разобьют его окончательно. Хочется верить, что произойдет это прежде, чем он уничтожит всех нас и всю страну. Увы, я слишком стар, чтобы следить за грандиозной битвой, и очень устал.

Он посмотрел на Алекса с такой глубокой печалью, что у того едва не остановилось сердце. Человек умирал у него на глазах, а помочь он ничем не мог. Отец Николаса больше не хотел жить.

– Скучаю по сыну. Когда умру, расскажи ему, как я его любил. Поместье будет его ждать; хочу, чтобы, когда весь этот ужас закончится, и он, и мальчики обязательно вернулись. Все принадлежит ему. Чудовище рано или поздно сгинет, и тогда он сможет вступить в наследство.

– Останьтесь и сберегите поместье до его возвращения, – настойчиво произнес Алекс, пытаясь пробудить в старике стимул к жизни, но тот лишь слабо покачал головой и отвернулся. Через пару минут Алекс увидел, что больной спит, и тихо вышел из комнаты.

– Как господин себя чувствует? – спросила Урсула, когда он вернулся в кухню. Не оставалось ни малейших сомнений в том, что если бы Николас и мальчики были рядом, Пауль победил бы болезнь, но без них и без надежды на встречу ему не хотелось жить.

– Плохо, – честно ответил Алекс, и на глазах Марианны выступили слезы. Пауль фон Бинген стал для нее дедушкой – единственным, которого она знала. – Когда обещал прийти доктор?

– Сказал, что постарается в восемь.