Пегас

От входной двери донесся голосок Рози: малышка разыскивала Лукаса. Николас крикнул, чтобы она шла в спальню. Рози появилась встревоженной, но, увидев приятеля, расплылась в улыбке.

– Думала, что ты умер, – вздохнула она.

– А я не умер, – гордо произнес Лукас. – Просто минутку отдохнул.

– Долго отдыхал, – возразила Рози. – Я звала, звала, а ты все не отвечал.

– Это потому что ударился головой. Теперь уже лучше. Она помогла. – Лукас снова посмотрела на Кристиану, и девушка улыбнулась.

– Когда я тебя увидела, ты уже очнулся, только еще плохо соображал. – Она пришла на тренировку и обнаружила мальчика на полу, почти без сознания. Рози в это время уже побежала за Николасом.

– Теперь будете играть только у меня на глазах, – решительно заявил он. – Жалею, что отпустил одних. Но разве можно было предположить, что кому-то из вас взбредет в голову залезть на проволоку?

– Мне мама тоже запретила подниматься на снаряды, – призналась Рози. В это время Кристиана встала, чтобы уйти, ведь опасность окончательно миновала. Николас проводил ее до двери.

– Не хотите когда-нибудь посмотреть лошадей? – предложил он. – Сможете проехать верхом на Пегасе. Не бойтесь, я буду держать поводья.

– Если он встанет на дыбы, то не хочу, – смущенно ответила девушка.

– Это он делает только по моему приказу, – успокоил Николас. – А я ни за что не позволю вас напугать. Он очень послушный. А Афина и вообще скромница – сами убедитесь, если попробуете.

– Может быть, когда-нибудь приду, – неопределенно пообещала Кристиана.

– Когда угодно, всегда буду рад, – заверил Николас, и она вышла на освещенное зимним солнцем крыльцо. День выдался теплым. – Еще раз спасибо за то, что подоспели вовремя и помогли Лукасу. Парню повезло, что вы оказались рядом и знали, что делать. – Кристиана не позволила ему встать раньше времени. Если бы это произошло, мальчик мог бы снова упасть, удариться и потерять сознание.

– Рада, что все обошлось. – Поначалу Кристиана испугалась, что ребенок сломал шею, ведь именно так погибла мать. Она улыбнулась на прощание и ушла. Николас с минуту постоял, глядя вслед стройной фигурке, обтянутой гимнастическим трико, а потом вернулся в дом.

– Такая красивая, – проговорил Лукас, едва завидев отца. – Она мне очень нравится.

– И мне тоже, – признался Николас.

– Почему все говорят, что она сумасшедшая? Наоборот, добрая и хорошая.

– Потому что выступает очень высоко и без сетки, – пояснила всезнающая Рози. – А это очень глупо и опасно. Моя мама говорит, что ее заставляет отец, а он тоже сумасшедший. И наверное, очень злой.

Николас вышел из спальни, размышляя, действительно ли Кристиана рискует по настоянию отца или по собственному убеждению. Во всяком случае, недовольства она не выражала и ни малейшей тревоги не испытывала. Выступление под куполом цирка было для нее всего лишь работой, профессией – точно такой же, как все остальные. И большинство артистов относились к своему делу точно так же, каким бы странным оно ни казалось непосвященным. В отличие от Николаса почти все принадлежали к цирковым династиям, другой жизни не знали и не представляли.

Он снова вышел на залитую зимним солнцем улицу и сел на стул, оставленный кем-то возле соседнего трейлера. Здесь жили четыре акробата из Гонконга, нередко изрядно шумевшие по ночам. Но сейчас стояла полная тишина. Николас зажег сигарету и снова задумался о Кристиане; о том, какая она красивая, хрупкая и в то же время отважная. Представил, как когда-нибудь она придет посмотреть лошадей, и тут же себя одернул: девушке двадцать один год, а ему скоро сорок четыре, так что об ухаживании нельзя даже мечтать. Но очарование казалось непреодолимым: голубые глаза притягивали и завораживали. Николас резко встал, заставил себя выбросить из головы глупые мысли и вернулся в трейлер. Не хватало еще влюбиться в девочку из цирка! К тому же для нее он все равно безнадежно стар.

Однако, несмотря на благие намерения, образ Кристианы не стирался, а продолжал преследовать. То и дело вспоминалось выражение лица в те минуты, когда она стояла на коленях возле Лукаса или говорила, что не боится высоты. Нежность облика в хрупкой девушке удивительным образом сочеталась с силой. Николас пытался выбросить из головы опасные мысли, но так и не смог, а к концу дня понял, что окончательно очарован и не в состоянии думать ни о чем другом, кроме волшебных голубых глаз.

Вечером, все так же погруженный в размышления, он пошел в конюшню, чтобы накормить лошадей. Закончил работу, обернулся и увидел Кристиану: она стояла возле двери и смотрела своим покоряющим взглядом.

– Весь день о вас думаю, – признался Николас, не зная, что сказать. – Похоже, вы меня заколдовали. – Он улыбнулся, чувствуя себя рядом с ней мальчишкой, а не зрелым мужчиной. Разница в возрасте таинственным образом испарилась.

– И я тоже о вас думала, – медленно проговорила в ответ Кристиана. – А потом решила прийти посмотреть лошадей.

Николас кивнул, жестом подозвал ближе, а когда она подошла, бережно и легко, как перышко, поднял и посадил на спину Афины. Взял поводья и вывел кобылу из стойла.