Пегас

В июле, во время гастролей в Калифорнии, Николас получил письмо от друга. Алекс сообщил, что Марианна родила дочку, но потеряла мужа, причем произошло все это в течение двух дней. О своих делах он ничего не рассказывал, но Николас предполагал, что жизнь в германской провинции текла тихо и мутно. А вот на фронте события развивались бурно – как на советском направлении, так и в Северной Африке, однако союзным войскам еще не удалось переломить ход войны. Больше всего Николаса интересовала обстановка в Тихом океане. От Тобиаса известия приходили редко, хотя он и написал Кате, что мечтает жениться в Рождество. А если не удастся получить увольнение, то во время следующего отпуска. При каждой встрече девушка говорила только о женихе и о предстоящей свадьбе: планы на будущее вселяли надежду и помогали ждать.

В середине августа Николас жадно прочитал в газете о первой американской воздушной атаке в Европе, на территории оккупированной гитлеровцами Франции. Кроме того, Соединенные Штаты присоединились к Англии в бомбежках германских городов.

Цирк переехал в Сан-Франциско и на два дня обосновался в Окленде. Ближе к вечеру, как всегда перед выступлением, Николас до блеска начищал ботинки. Кристиана не раз предлагала помощь, однако он неизменно улыбался и отвечал, что эту работу мужчина обязан выполнять самостоятельно. Бывший немецкий граф умел всегда выглядеть безупречно, будь то фрак с белой бабочкой или рабочая одежда. Сейчас, машинально водя щеткой, Николас слушал радио и пропустил звук остановившегося возле трейлера велосипеда. А когда поднял голову, увидел юношу в форме почтовой компании «Вестерн Юнион». Дрожащей рукой тот подал пакет, и Николас со страхом его взял. С некоторых пор телеграммы вызывали у него ненависть. Посыльный убежал прежде, чем адресат успел распечатать конверт. Он стоял, снова и снова перечитывая расплывавшиеся строчки и не понимая ни слова. Не желая понимать.

«Военный департамент с сожалением извещает вас, что капрал Тобиас Бинг… убит во время боевых действий… и преданно служил стране… с сожалением извещает… с сожалением извещает…».

Буквы запрыгали перед глазами; из груди вырвался странный звериный звук, похожий одновременно на рычание и на стон. Кристиана шла по улице, услышала вопль и побежала, решив, что какое-то животное ранено и нуждается в помощи, а увидела Николаса, застывшего с телеграммой в руке. Она взяла листок, прочитала и молча обняла мужа. Он ожил и зарыдал. Хорошо, что Лукаса не оказалось дома, мальчик ушел на очередной урок к клоунам: те учили его жонглировать. Кристиана привела мужа в трейлер и усадила на диван. Он продолжал плакать.

– Погиб… погиб… все-таки убили, – бессвязно твердил он. Тобиас был ребенком. Ему еще не исполнилось девятнадцати, а жизнь уже кончилась. Несколько часов подряд Николас как безумный раскачивался из стороны в сторону и оплакивал сына.

Новость стремительно разлетелась по цирковому городку. Потерь уже насчитывалось немало, как среди добровольцев, так и среди призванных на службу. Рабочие, артисты, сыновья, братья. В буклете цирка даже появилась отдельная страница в честь погибших за свою страну. Теперь в скорбный список попал и Тобиас. Днем пришли отец и братья Кристианы, однако поговорить с Николасом не удалось; он почти ничего не понимал, только плакал в объятиях тестя, и Шандор плакал вместе с ним.

– Такой хороший мальчик, – наконец пробормотал он. – Никогда не доставлял мне неприятностей и хлопот. – Шандор долго сидел с зятем. Ближе к вечеру Кристиана спросила, не отменить ли выступление. Николас находился в ужасном состоянии, однако знал, что обязан выйти на манеж. Их с Кристианой номер давно стал кульминацией программы, и публика не простила бы предательства. Причины отмены никого не интересовали, а личная трагедия оставалась личной. Николас молча покачал головой.

– Ты уверен? – Кристиана волновалась за мужа. Джон Ринглинг Норт, Джо Херлихай и инспектор манежа пришли, чтобы выразить соболезнование. Президент цирка даже распорядился приспустить флаг. Все тяжело переживали утрату, а из трейлера Кати раздавался отчаянный крик. Тобиаса знали и любили многие, но особенно безутешно горевал Лукас. Мальчик лежал на кровати, уткнувшись лицом в подушку, и рыдал. Он потерял старшего брата, который всегда был для него не только кумиром, но и лучшим другом – более близким, чем отец.

В тот вечер Николас шел на представление, как на похороны. Репетировать у него не хватило сил, к счастью, номер был давно отточен до совершенства, так что провести его они смогли бы даже во сне. Ну а если бы исполнению не хватило воодушевления и блеска, публика все равно бы этого не заметила. Лошади выглядели впечатляюще, а Кристиана восхищала красотой и изяществом, так что Николасу оставалось лишь присутствовать на манеже. Ни на что другое он все равно не был способен.

Кристиана помогла мужу одеться, и он слепо пошел за ней в конюшню. Рабочие вызвались отвести животных в главный шатер; все они искренне сочувствовали горю и скорбели о гибели Тобиаса.