Пегас, лев и кентавр

Белдо махнул рукой, и к Платоше свернули два берсерка. Шли они не слишком быстро. Им приходилось подниматься по крутому склону.

– Пусть девушка возвращается в общежитие, – распорядился Ул. – Сирин у тебя, конечно, разряжен?

Платоша стал что-то горячо объяснять.

– Так я и думал! – перебил Ул. – На метро надо ездить!.. Когда отправишь девушку, держись людных мест. В толпе они тебя не тронут. Я скоро буду.

«Кентавр» погас.

Ул задумчиво посмотрел на шею Бинта.

– Закладку на Воробьевых мы никогда не использовали. Она резервная. Хотел бы я понять, как…

Не договорив, Ул повернулся и быстро пошел в сторону ШНыра.

– Эй кто-нибудь! Дежурные! Снимите ребенка с забора, а Бинта расседлать и в денник!.. – крикнул он в ворота пегасни.

Ул оглянулся, перешел с шага на бег и, выставив вперед лоб, помчался на стену пегасни. Когда до пегасни осталось чуть больше метра, Ул прыгнул. Рина зажмурилась. Она был уверена, что Ул сейчас разобьет голову о стену, однако прежде, чем это произошло, он коснулся рукой нерпи и исчез.

Глава 11 Бумажный кораблик Дионисия Белдо

Любовь – огонь. Испытания – вода. Если в слабый костер вылить ведро воды – он погаснет. Если же в сильный – только пшикнет, и вода станет паром.

Из дневника невернувшегося шныра

Квартира всякого человека отражает и повторяет его внутренний мир. Квартира Белдо, состоявшая из трех четко разграниченных частей, только подтверждала это правило.

Первая часть была официальная – здесь Белдо принимал магов из своего форта (слово «ведьмарь» использовали, разумеется, только шныры) и важных заезжих гостей. В длинном тоннеле без окон между четырьмя бархатными шторами стояли кожаные диваны. Между ними на черных столиках с козлиными ногами чадили душные светильники и лежали два беззубых черепа. Белдо уверял, что один из них принадлежит Вольтеру, а другой – Нострадамусу и что раз в год, при особом расположении звезд, черепа начинают переругиваться и ссорятся всю ночь.

Тут, на удобных диванах, Белдо мило шутил с гостями, решал «производственные» вопросы, сыпал предсказаниями, улыбался, очаровывал, но крайне редко кто-то из гостей первой комнаты перекочевывал во вторую.

Второй частью квартиры была большая спальня с огромными окнами и множеством цветов. Тут Белдо плакал и танцевал. Сюда заходили самые близкие его знакомые, и здесь же царили Млада и Влада. Спальня Белдо напоминала ажурную птичью клетку, в которой обитали попугайчик и две вороны.

И, наконец, в третью маленькую комнатку, почти каморку, Белдо никогда не пускал даже Младу и Владу. Дверь в нее тщательно запиралась на ключ, и в обычное время скрывалась под ковром.

1 июня старичок Белдо сидел в кровати и капризно тянул вверх худые руки. Он ощущал себя Дон Кихотом, требующим внимания своего Санчо. Млада и Влада только что стянули с него длинную ночнушку и теперь облачали его в белую шелковую рубашку.

– Устойчивость к заболеваниям у вас сегодня минус сто. Берегите здоровье! – предупреждала Млада, наклоняясь, чтобы натянуть на костистую ногу хозяина носок.

Носки Белдо носил всегда только белые, считая, что черные к смерти. Каждая пара надевалась единственный раз, после чего сжигалась в присутствии хозяина в особой печи. Такая же судьба постигала рубашки и носовые платки. Белдо знал своих сотрудников и опасался сглаза.

– Зато привлекательность – плюс сто десять! День предвещает дружескую встречу, а вечер романтическое свидание! – щебетала Влада.

Белдо посмотрел на нее и сердито задвигал верхней губой. Как опытный руководитель, он держал своих фавориток в постоянном напряжении.

Млада закончила расправлять носок. Белдо приподнял стопу и кокетливо пошевелил пальцами. Зато алый платок, который Влада вкладывала ему в карман, отшвырнул и потребовал другой.

– Немедленно сжечь! Его держал нерадостный человек с плохой энергетикой! – приказал он.

Влада задрожала, поскольку платок был совершенно новый. Торжествующе покосившись на конкурентку, Млада кинулась к шкафу и принесла хозяину другой. Белдо осмотрел его, остался доволен, но неосторожно уронил.

– Милочка, что вы застыли? Потрудитесь поднять! В моем возрасте всякое движение мучительно! – укоризненно сказал он замешкавшейся Владе.

С заваленного бумагами письменного стола зазвучал «Полет валькирий». Лицо у Белдо вытянулось. Вагнера его телефон исполнял в одном-единственном случае.

– А вот и твое романтическое свидание, будь ты проклята! Прочь! – торопливо приказал Белдо, толкая Владу коленом.

Млада и Влада метнулись к дверям, хлопая руками, как крыльями.

– Чем занимаетесь, Дионисий Тигранович? Злодействуете? – зазвенел в трубке стеклянный голос.

Белдо поспешно захихикал.

– По мере сил, – сказал он кокетливо. – По мере сил.

– Что дало ночное патрулирование?