Пегас, лев и кентавр

Рина прокрадывается на балкон. Садится на корточки, притягивает к себе деревянный, военного образца зеленый ящик с надписью через трафарет «ХИМЗАЩИТА» (мерси запасливому Артурычу, который тянет все в дом, как хомяк) и начинает рыться, нетерпеливо выбрасывая журналы, диски, старые колонки. Ящик почти пуст, уже видно дно, а Рина все роется.

Кто-то барабанит ногтями в стекло. Она оборачивается. Мамася. Наивный фокус с дверью ее не обманул.

– Что-то ищешь?

– Ничего, – поспешно говорит Рина.

– Ну раз «ничего» – значит, ты его уже нашла!

Рина сопит.

– Веревку и всякие карабины, правда? – продолжает Мамася.

Рина не выдерживает:

– Так я и знала! Куда ты ее спрятала?

– Я не хочу быть матерью трупа!

– Подумаешь: жалкий четвертый этаж! Я не могу всякий раз обходить дом!.. Целых пять подъездов! – взрывается Рина.

Мамася крутит у виска пальцем.

– Это альпинистская веревка, а не вонючий шнурок! Я спускаюсь в системе! Это не опасно! – вопит Рина.

– Если веревка не порвется!

– Ты ее видела? На нее можно подвесить пустой «КамАЗ», и ей ни фига не будет!

– Вот именно: ей ни фига не будет! – едко соглашается Мамася.

Ее не волнует, что пишут липовые туристы с форумов в Интернете, у которых никогда не было «КамАЗа», ни пустого, ни полного. Да и потом: одно дело абстрактный грузовик, и совсем другое – больная на голову пятнадцатилетняя девчонка! Пусть Рина дождется совершеннолетия и тогда делает все, что угодно. Это Мамася и озвучивает.

– Знаешь, чем взрослый отличается от ребенка? – спрашивает она.

– Взрослый больше врет! – мрачно говорит Рина.

– Не только. Ребенок видит на столе яблоко, тянет к себе скатерть и не понимает, почему на него опрокинулся чайник с кипятком. Взрослый же предугадывает! Последствия! Своих! Действий!

Когда Мамася разозлена, она всегда перерубает предложения и говорит с кучей восклицательных знаков.

– Как ты с Артурычем? Берем и предугадываем? – не выдерживает Рина.

Это почти подло. Разговор на эту тему у них под табу.

– Это проблема папы! Он первый нас бросил! – жестко отвечает Мамася.

– Он потом возвращался!!! – говорит Рина.

– Это уже его сложности. Хочешь, чтобы я бегала туда-сюда?! – отрубает Мамася.

Рина берет рюкзак и молча уходит, стараясь окаменевшими лопатками показать, как сильно она оскорблена.

* * *

От дома к школе ведут две дороги. Первая – цивильная, асфальтовая. Вторая – альтернативная: мимо помойки, дальше поворот за гаражи и вдоль покрытой перхотью ржавчины узкоколейки. «Загаражная» дорога на двести метров короче, но в сто раз грязнее. Разумеется, Рина ходит только по ней.

Ближе к школе «загаражная» дорога дает ответвление к домам. Домов два. Первый – двадцатишестиэтажный, заселенный, но вход в него с другой стороны, с улицы. Другой, его близнец, недостроен. Рине он напоминает скелет динозавра. За ржавыми железными воротами – вагончик сторожа, но Рина видела его там только два раза. В первый раз он пил кефир, а во второй стоял босиком на снегу, качался и думал о чем-то печальном.

Рина любит бродить по пустым этажам и ощущать себя хозяйкой громадного дома. Изредка она прихватывает веревку, систему и спускается, допустим, с двадцать первого этажа на тринадцатый. Спустилась бы и ниже, но веревки не хватает. Знай об этом Мамася, четвертый этаж показался бы ей невинной детской забавой.

Между домами-близнецами из-под земли выползает толстая труба теплоцентрали. Осенью Рина самолично оббила ее досками, утеплила стекловатой и накрыла сверху полиэтиленом. Получилось надежное убежище для местного зверья.

– Эй, кто там есть? А ну, выходь по одному! Лапы за голову, хвостом вперед! – Рина махнула сосисками. Крайняя в связке больно мазнула ее по уху, доказав, что и сосиски в опытных руках могут стать оружием.

Из убежища вынырнули четыре кошки, десятка полтора подросших котят и мелкая, но прожорливая дворняжка Боба со склочным характером. Вся орава окружила Рину и принялась шипеть и рычать друг на друга, нагнетая зависть и конкуренцию. Дворняжка Боба внезапно вспомнила, что она собака, хотя еще минуту назад ей это было фиолетово. Она завалила одну из кошек, набила пасть ее шерстью и принялась давиться и клокотать.

– Продала друга за сосиску? А ну, кыш!

Рина решительно оттащила дворняжку Бобу за хвост и высыпала сосиски на траву. Кошки сомкнулись. Боба с истеричным визгом впрыгнула в середину, и похищенные у Мамаси сосиски в шесть секунд превратились в ничто.

Рина собралась уходить, но машинально пересчитала кошек и обнаружила недостачу в одного котенка. Это ей не понравилось. Когда кормят, у уважающих себя котят не должно быть других важных дел. Присев на корточки, Рина позвала его. Ей почудилось, что она слышит мяуканье.

Стало ясно, что с котенком что-то случилось. Другие кошки, среди которых была и его мамаша, помогать не рвались. Бобе тем более было не до него. Она обнюхивала Рине ботинки и чихала, надеясь чего-нибудь выклянчить.

– Неужели ты всерьез думаешь, что я полезу в вашу блохастую нору? – поинтересовалась Рина у котенка.