Пегас, лев и кентавр

Гай никогда ничего не говорит просто так. Если сказать «нет», живой ее отсюда не выпустят. И Мясник Тилль, и отец, и даже сладкий Белдо – все ненавидят Гая, однако прекрасно понимают, что псиос приходит через него. Трогать Гая нельзя. Любого из них заменить можно, а Гая нет.

Псиос нельзя потрогать руками и нельзя украсть. Он не имеет формы, веса и размера. Псиос – это и наслаждение, и средство обмена. Можно сразу испытать такое удовольствие, что мозг замкнет, как у тех бедолаг в «загончике», а можно размыто и долго, как та тихая женщина, которая улыбается одной шутке уже восемь лет. Можно накопить, поменять на власть, на сверхъестественную способность, на исполнение желания, на любой предмет. Короче, псиос – это псиос. И посылают его эльбы исключительно через Гая.

– Это невозможно. Девочку с моей фамилией в ШНыр? – растягивая слова, сказал Долбушин.

Это казалось ему сильным аргументом.

– Не тревожьтесь! – успокоил его Гай. – Фамилия – дело наживное, особенно для девушки. Обо всем позаботится форт Дионисия Тиграновича. Не так ли?

Белдо, промокавший лоб платком, торопливо опустил руку. Глаза Ани невольно скользнули вслед за ярким пятном.

– Будем постараться! – клоунски пообещал Белдо. – У нашей царевны все будет новехонькое! Иные, ничего не подозревающие родители. Иная память, другое имя… Разумеется, все это поверхностно. Основная личность останется прежней. И модель восприятия жизни, и… мнэ… привычки. Это, увы, от нас за семью замками. Можно гипнозом внушить собаке, что она курица, но яиц, прошу простить за натурализм, она нести не будет.

– Да вы, я вижу, знатный куровед, Белдо! – умилился Гай. – Впервые встречаю человека, который так ловко увильнул от слова «душа»! Модель восприятия жизни, э?

Старичок с достоинством поклонился.

– Кроме того, мы увеличим вероятность попадания Анечки в ШНыр! А где-нибудь через годик, когда девушка укоренится в ШНыре – блок аккуратненько снимется, и она все вспомнит!

– Вы гарантируете ее безопасность? – спросил Долбушин с угрозой.

– Абсолютно! – заверил Белдо. – Поверьте моему многолетнему опыту! С ума сходит не больше чем пятая часть… э-э… пациентов. Еще примерно у трети могут начаться небольшие видения, кошмарики, бредик, шизофрения, но это же сущие мелочи. В вашем случае мы сведем риск до минимума. Привлечем проверенных специалистов!.. Все будет сделано в лучшей частной клинике Москвы. Для консультаций приглашены светила: академики, профессора! Даже пробирки у нас будут стерилизовать не меньше чем кандидаты наук. Однако, если вы мне доверяете, я всех их разгоню и рекомендую фельдшера Уточкина из областной психбольницы Сызрани! Вот настоящий природный гений! Только надо уточнить, вышел ли он из запоя.

Аня увидела, как отец облизал губы.

– Издеваетесь, Белдо? – спросил он с угрозой.

– Отнюдь, – зацокал языком старичок. – Я же сказал: если вы мне доверяете. Если нет, берите Фрейдов и пусть копаются в голове вашей дочери! Они будут спрашивать у нее, что ей больше нравится: красивый овраг или некрасивая сосна, и вне зависимости от ответа заявят, что все ее проблемы начались, когда в детстве ей настойчиво приснился квадратный овал, пристававший к круглому треугольнику.

Зонтик Долбушина опустился на пол. Казалось бы, не так и сильно, но звук получился четким, резким.

– Мне не нужны ни ваши академики, ни ваш Уточкин!!! Ее мать взяла с меня слово… – в запальчивости крикнул он и осекся.

– С каких пор покойники лезут в дела живых? Дорогой мой, вы уверены, что тяжесть управления фортом не слишком давит на ваши плечи? Особенно теперь, когда ваша милая женушка вам не помогает? – стеклянным голосом прозвенел Гай.

Долбушин потянул указательным пальцем давящий шею воротник. Гай – мастер иезуитских перескоков. Уж ему-то известно, что Долбушин никогда не впутывал жену в свои дела. Она даже и не ведала, чем он занимается. Ну встает муж утром, берет хлеб в тряпочке, прячет в носок телефон, запрягает моторизированного ослика и трюхает помаленьку вкалывать на финансовом поле инвестиций. Только во время болезни жена начала кое о чем догадываться.

– Я найду вам другую девушку! В сто раз лучше! – неосторожно ляпнул Долбушин и тотчас пожалел о своих словах.

По пухлому Тиллю от подбородка к животу прокатилась волна жира. Гай ехидно заулыбался:

– Хороший же вы отец, Альберт, если допускаете существование девушки в сто раз лучшей, чем ваша дочь! Я нашел девушку, Альберт! Нашел!.. И не только я! Мой выбор одобрен вы знаете где.

Пальцы Долбушина стиснули ручку зонта.

– Что, Альберт? Как бы хорош ни был зонт, а выше Мэри Поппинс не улетишь? – пошутил Гай, подмигивая. – Ну хватит… Давайте сюда девушку!

Гай не подал никакого знака, а Аня ощутила, как настойчивые ладони Тилля вежливо, но твердо подталкивают ее к Гаю.

– Папа! – отчаянно крикнула она.

Умный Тилль вовремя отступил, оставив Аню в руках телохранителей Гая.