Печать зла

— Дебил, сейчас тут будет вся больница, — и выскочила в коридор. Там я начала колотить по кнопке лифта. Он, не торопясь, отсчитывал этажи. Два…три. Двери разъехались. Я ввалилась внутрь и упала на пол. Последнее, что я увидела, — это парень, который по моему приказу открывает окно. Двери лифта открылись слава богу. Лифт приходил в приёмное отделение, откуда все, услышав стрельбу, разбежались. На меня с ужасом взирал местный охранник. Я поползла к нему на корячках с мольбой о спасении вся в кровищи. Видимо, я произвела и теперь нужный эффект, и он быстро подхватил меня под плечо. Я из последних сил уцепилась за его разум и отдала приказ нести мою тушку в машину. Он повиновался и бодрой рысью дотащил меня, как ковёр, держа на предплечье. Я сказала ему спасибо и откланялась. Я отъехала к соседнему зданию, которое было заброшено и пустовало. Там переоделась и протёрла лицо и без того сильно испачканным утром полотенцем. Потом с максимальной скоростью добралась до дома и, запихав кровавые шмотки в пакет, выкинула их в ближайшую помойку.

Войдя в квартиру, я порадовалась одному факту. Кот, увидев меня, зевнул и пошёл досыпать, видимо потихоньку привыкал. Я снова смывала с себя чужую кровь, жутко трещала голова. Я вышла из душа и, не одеваясь, прошла к аптечке, набрала в шприц обезболивающее и воткнула его в зад. Потом добрела до кровати и, обняв кота, заснула. Лишь одна мысль пронеслась в голове перед отбытием к морфею, что, если так будет проходить каждый мой выход в люди, город скоро вымрет.

И снова сон, и не менее странный, чем предыдущий. Я шла по тёмному дремучему лесу. На встречу ко мне вышла древняя старуха. Она встала на моём пути и подняла руку, указывая на меня пальцем.

— Бабуль, между прочем тыкать в людей пальцем очень неприлично.

Старуха гневно взирала на меня. Я устала ждать и оттолкнула её с пути. Старая карга завалилась на бок, и тут её как прорвало:

— Вонючая нежить, дохлятина ходячая! — прокричала старуха и залилась каркающим смехом. Мерзкая старушка прошептала себе под нос и продолжила свой путь. Впереди замаячил какой-то карлик. Завидев меня, он с дикими воплями ринулся ко мне. Я схватила палку и на противовесе всекла ему прямо по лицу. Тот отлетел на пару метров и схватился за разбитое лицо маленькими ручками.

— За что? — спросил он меня, вставая на свои коротенькие толи ножки, толи копытца, понять было трудно. Лес густой, темновато. Я опустила своё орудие.

— Извини, пожалуйста, но ты же сам орал, как потерпевший. Мало ли чего. Ты так кинулся ко мне, может больной какой, вот я тебя и отоварила.

Карлик стёр с лица кровь, оправил мешковатый костюм и, приняв позу горниста, молвил:

— Короче, не важно. Я здесь. По делу слушай и не перебивай.

— Да я и не собиралась перебивать, а кстати где мы?

Карлик закипал. Лицо, перемазанное кровью, пошло пятнами.

— Я же сказал, не перебивай.

И он кинул в меня подобранной шишкой. Я попыталась увернуться, но всё-таки получила ей в правый глаз. На этом моё терпение лопнуло, и Карлуша это понял. Он повернулся и побежал, ломясь через кусты бодрым кабанчиком. Я же неслась за ним как лось через дубраву, не разбирая дороги и громко рыча. Карлик оказался очень шустрым, да ещё и всё время менял направления с просьбой успокоиться, но было поздно. Гнев заполнил меня полностью, и теперь мне нужно было ему отомстить.

— Стоять, — завопил мне кто-то прямо в ухо, и я встала как вкопанная. Медленно предо мной материализовалось тело. Оно состояло из клубящегося чёрного дыма, из которого лился приятный женский голос.

— Если хочешь разобраться с тем, кто ты и что ты, завтра приходи в лес. Место я тебе внушу в голову, доберёшься как-нибудь.

Я начала выпадать из сна. Дым обратился к ковыляющему к нам Карлуше.

— Что, вот так не мог сказать?

Карл опустил голову и видение исчезло.