Печать василиска

– Дорога-то есть, да только она объездная, вокруг Мертвого озера, через усадьбу. Если ехать с Полозовых озер, тогда, конечно, дорогой лучше, но дело в том, что деревенек здесь тьма. Две хаты всего – а уже деревенька. И вот все эти деревеньки расположены как раз вокруг Настасьиной топи. Выходит, что если пешком или на лошади, то через топь и быстрее и сподручнее. Местные-то здесь каждый кустик знают. Да и не такая уж она страшная, эта Настасьина топь. Тут главное – с настила не сходить. Да что я рассказываю?! Пойдем, сама убедишься! – Егор взял Алю за руку потянул к тропинке.

Не хотела она убеждаться и испытывать гать на прочность тоже не хотела. Может, местные тут и знают каждый кустик, только она ведь не местная. А ну как оступится?..

– Аля, не бойся, – Егор улыбнулся широко и беззаботно. – Я же с тобой.

– Я не боюсь, – признаваться в трусости не хотелось даже ему, единственному человеку, которому она могла более или менее доверять.

– Тогда вперед!

...Никаких зыбких, качающихся под ногами настилов, которые успела себе нафантазировать Аля, не было и в помине. Если гать и выложена из бревен, то этого не чувствовалось. Под ногами ощущалась твердая почва, поросшая травой и кое-где даже невысокими кустиками.

– Видишь, ничего страшного! – для пущей убедительности Егор притопнул ногой. – Дорога как дорога. Так что, если тебе вдруг зачем-то понадобится сходить на Васильков луг или на Жабий хутор, то можешь запросто воспользоваться гатью.

– Жабий хутор, – усмехнулась Аля. – Милое название.

– Тут таких названий хоть пруд пруди – настоящее раздолье для нашего фольклориста.

– А там, – Аля кивнула на лужайку, над которой беззаботно порхала пара мотыльков, – там действительно топь? Что-то не очень похоже.

Егор огляделся, сломал росшую здесь же молодую березку, ободрал ветки.

– Смотри! – он воткнул получившийся посох в самый центр веселой цветочной кочки. Та поддалась с неожиданной легкостью и с тихим чавканьем проглотила двухметровый посох. – Видала?! – похоже, Егор проделывал этот трюк не единожды, такой ловкой и наглядной оказалась демонстрация.

– С ума сойти, – Аля попятилась подальше от коварной кочки.

– Осторожно, – Егор поймал ее за локоть, прижал к себе. – Гать не слишком широкая.

– Да, я понимаю.

По-хорошему, ей бы проявить гордость, руку отнять, из объятий едва знакомого мужчины высвободиться, да вот как-то не хотелось. Может, из-за того, что окружала их с Егором среда до крайности враждебная, полная неразгаданных загадок и опасных тайн. Хотелось хоть на время побыть слабой, не принимать решений, довериться тому, кто сильнее и умнее. Мысль эта, отрезвляющая, как ушат ледяной воды, вернула Алю на землю. Однажды она уже доверилась тому, кто сильнее и умнее, и горькие плоды своей доверчивости пожинает до сих пор. Нельзя вот так... без разбору. Как там говорил гад Гришаев? Не знавши броду, не суйся в воду! Мужчины – это та же вода, мутная и опасная.

– Пойдем уже к дому, – она решительно высвободилась.

Остаток дня Аля провела в своей комнате, разбирала вещи, осваивалась. Вышла из нее лишь однажды, чтобы выпить чаю. На кухне, к ее огромному облегчению, кроме Марьи Карповны, никого не оказалось. Домработница была занята подготовкой снеди для намеченных на вечер шашлыков и разговорами Алю особо не донимала, лишь посетовала, что хорошего мяса нынче днем с огнем не сыщешь, приходится довольствоваться тем, что есть. А вот раньше, еще когда хозяин был в силе и относительном здравии, она такие знатные шашлыки мариновала – пальчики оближешь.

– Ну ничего, – бубнила она себе под нос, нанизывая куски мяса на шампур, – эти-то молодые небось правильных шашлыков в жизни своей не ели, им и моя стряпня сгодится.

Тут пришлось немного домработницу поуговаривать, поубеждать, что готовит она просто изумительно. Марья Карповна долго с высокой оценкой своих кулинарных талантов не соглашалась, а потом, когда Аля уже исчерпала аргументы, с хитрой улыбкой сообщила, что для такой славной девочки у нее припасено специальное лакомство. Лакомство выглядело и пахло как пирог с капустой, но от тех пирогов, которые доводилось пробовать Але раньше, отличалось радикально. Вкуснее пирога она еще в жизни своей не ела. Ломоть весьма внушительных размеров был уничтожен в считаные минуты, а сердце Марьи Карповны завоевано и того раньше. Теперь при любом раскладе голодная смерть Але не грозила, домработница пообещала оставлять ей на завтрак что-нибудь вкусненькое.