Печать Соломона

Уже позднее Скугга выяснил из разрозненных исторических свидетельств, что обращаться могли лишь единицы его соплеменников – вожак и несколько его приближенных, составлявших основной костяк обороны во времена рейдов охотников за головами и набегов разбойников и занимающиеся добычей пропитания для всех остальных в периоды затишья. Все же остальные могли всю жизнь прожить, так ни разу и не побывав в звериной шкуре и отличаясь от простых людей лишь густотой волос да длиной клыков.

Его первое перевоплощение застигло Скуггу в лесу. В тот год выдалась особо лютая зима, наступила рано, проморозила скромные посевы пшеницы и покосила дичь. Медведи, никогда до того не покидавшие лесов, стали нападать на людей. Поселянам, чтобы выжить, тоже приходилось отправляться глубоко в чащу в попытке отыскать мерзлые ягоды или оленя, неосторожно оступившегося и замерзшего в полынье лесного ручья. Мать, вернувшись из одного такого рейда, подхватила горячку.

Сын, как умел, ухаживал за несчастной, в бреду хулившей богов и молившей каждого, кто подходил к ней, защитить ее мужа, много лет уже мертвого. В конце концов, когда надежды на выздоровление почти не осталось, Скугга решил отправиться за летником – эта травка росла во мхах вдоль горных рек и рядом с подземными ключами и часто оставалась нетронутой зимой, даже находясь под снегом. А уж отвар из нее мог поистине творить чудеса, излечивая безнадежную хворь самое долгое за седьмицу.

Сбежав из дома, подросток за полдня добрался до гряды скалистых возвышенностей, густо заросших ельником и покрытых метровым слоем снега. С одного из холмов в долину тек ручей, каждым летом превращавшийся в бурную реку, несущую в своих водах поваленные стволы и камни, размывая берега и углубляя русло, превращая то в подобие каньона.

На одном из таких склонов, разрыв руками снег, Скугга наконец нашел то, что ему было нужно. Белесые острые листья летника в окружении острых шипов смотрелись недружелюбно. Целебное растение не спешило делиться со всеми страждущими своими секретами. Скугга знал, что ведуны как-то умеют заговаривать вредный куст, убеждая отдать несколько своих побегов, но он этого не умел, так что рассчитывал забрать необходимое силой. Ухватившись покрепче за ствол растения, парень рванул со всей силы, разрезая в кровь руки и вырывая растение из земли вместе с корнем. Отпраздновать победу Скугга не успел, оскальзываясь на крутом берегу и стремительно сползая прямиком в ручей.

Оказавшись в ледяной воде, он с ужасом осознал, что и на этом его злоключениям конца не предвидится: зажав проклятый куст в зубах, он попытался опереться на руки, скользящие по стылым камням. Одной ногой, обутой в тяжелый меховой унт, Скугга угодил в ложбину между двух валунов, намертво застряв в пробирающей до спазмов ледяной воде. Тогда-то это и произошло. Парню показалось, что у него от холода разом скрутило все мышцы тела, и он на несколько мгновений потерял сознание, а очнувшись, обнаружил, что мир вокруг изменился, став более резким и черно-белым. Одежда вдруг показалась чем-то лишним и только мешающим, а все сочленения тела горели непонятной новоприобретенной силой. Одним рывком вырвавшись из плена воды, Скугга, как был, на четвереньках рванул обратно к дому, лишь много километров спустя, уже подбегая к лесной опушке, заметив, что вместо рук у него теперь поросшие иссиня-черным мехом лапы.

Но обрадоваться своему первому успешному перевоплощению, сулившему большие перспективы и почет среди односельчан, Скугга не успел, завилев вдалеке сизое облако дыма в той стороне, где располагалось его родное поселение. Запаниковав, парень припустил что есть мочи, скоро поравнявшись с до боли знакомыми стенами, теперь охваченными пламенем.

Деревня лежала в руинах, повсюду там и здесь валялись разрубленные и заколотые трупы его бывших соседей и друзей, а вокруг бушевало пламя. Пробившись сквозь дым и обломки, Скугга выбежал к крыльцу их с матерью дома и, миновав порог полыхающей избы с сорванной с петель дверью, ворвался в горницу, секунду спустя едва не лишившись рассудка от ужаса. Мать была мертва. Кто-то неизвестный зверски надругался над телом женщины, разрубив ее на несколько частей и разбросав куски по комнате. Часть из них лизал огонь, в воздухе повисла удушливая вонь горелого мяса. Скугга в отчаянии взвыл, не заметив, как звериный вой сменился человеческим криком и, уже теряя сознание, краем глаза увидел, что пламя, пожиравшее деревню, его дом и тело матери, имело странный голубоватый оттенок.

Пришел в себя он на пепелище, голый, скрючившись на боку и не чувствуя собственного тела от холода и ожогов. Вздрогнув от накрывшей его лицо тени, Скугга увидел склонившегося перед ним человека с неестественно синими глазами. Незнакомец, чье лицо было скрыто резкой на фоне не по погоде яркого солнца тенью, некоторое время наблюдал за едва живым существом перед ним, после чего опустил ему на лоб свою ладонь, от которой по телу Скугги пошли волны неясного, но приятного до дрожи тепла.