Печать Сансары

— Но, когда ты всю жизнь работаешь чтобы стать «таким» как они, глупо думать, что ты можешь измениться «по прихоти». Я так старался научиться играть… Но мне не хватает уверенности в себе и ловкости. Я позор своей семьи.

— Ха. Если бы полгода назад ты сказал мне, что я буду жить здесь, я бы сказал, что это невозможно. Не нужно много времени, чтобы изменить всю траекторию своей жизни. А ты все еще слишком молод, и можешь стать кем захочешь. Твое будущее не предопределено только потому, что до сих пор ты был сосредоточен только на одном конкретном «маршруте».

— Но это то, чем я хочу заниматься. Я хочу играть и быть похожим на отца!

— Об этом тоже рано говорить.

Он лишь пожал плечами.

— Жизнь нелегка, Арн.

— Я заметил.

Мы еще некоторое время шли молча, потом «пятый» все же заговорил.

— У тебя были нормальные вопросы, или это мамина идея искусно подсунуть мне жизненные уроки? Сказать мне кем я могу стать, и так далее… Заставить меня перестать бежать на игру.

Я смотрел на него, на сбитого с толку, расстроенного, подавленного молодого человека, чей путь все равно будет трудным, и которому я ничем не мог помочь, чтобы хоть как-то облегчить его участь.

— Единственный выход — никогда не сдаваться, — сказал я, процитировав старую поговорку, которая казалась совершенно неадекватной, — Пойдем есть десерт, твоя мама, наверное, нас заждалась.

«Пятый» хранил молчание, во время пути в его семейный дом.

Пока мы ели десерт из пышных пирожных, покрытых густым фруктовым соусом, его мама сама начала разговор и продолжила обычную светскую беседу — не о чем, пока не появилась возможность свалить и попрощаться с ними.

Дорога домой заняла больше времени, чем я рассчитывал, но я не торопился. Мне нужно было о многом подумать.

Если бы вокруг бродила группа недовольных подростков, яростно сражающихся друг с другом? Я мог легко представить «пятого», вспыльчивого и потерянного, увязшего в этом, чтобы выразить свое разочарование.

Но я не мог понять связь с Астазом. Столица была бы странным местом для деятельности такой группы, и у Астаза не было очевидного мотива отправиться так далеко для простой дуэли. Особенно на ту, которая может закончиться его смертью. Особенно, когда его жена родила ребенка.

С этой точки зрения ничто в отношении Астаза к этому событию не имело смысла.

Придется искать личную связь.

А для этого мне нужно было выбраться из этого круга Раммы и исследовать другие дома.

Думаю, я все-таки соглашусь на приглашение «третьего».

Вторая вечеринка прошла не в столице.

Это произошло в прибрежном городе, в котором я никогда раньше не был, что потребовало часового перелета через холмы, которые их разделяли.

К счастью, оказалось, что транзит между городами доступен в виде хрустальных платформ, на которых с умеренным расходом энергии могут летать два человека и перевозить до двадцати человек на удивительно удобных сиденьях. Вытянутая сфера силы окружала платформу, разрезая ветер и оставляя нас, пассажиров, в уютном теплом пузыре, нетронутом проносящимся мимо холодным океанским бризом.

«Первый» высадил меня на станции отправления, а сам полетел вперед, окруженный идеальной сферой желтого и красного света. Он исчез вдали еще до того, как платформа оторвалась от земли, и к нашему приходу уже сидел за угловым столиком со своей дамой и недоеденным ужином.

Этот бальный зал был устроен совершенно иначе, чем в столице, в два раза ниже, менее стеклянный и светлый, стены задрапированы богатыми гобеленами, комнаты и залы созданы трехъярусными занавесками из тяжелой ткани темно-красного цвета, сотканной завораживающими узорами желтого и зеленый, двери и окна кое-как сложены из ткани, не колыхая окружающую драпировку.

Линии света сияли на полу и потолке, создавая уютную атмосферу, но не слишком тускло.

Каждая из комнат была достаточно велика для пару десятков столов, разбросанных вокруг, или, если столов не было, для людей, идущих, стоящих или танцующих. И там были десятки таких комнат, расположенных в виде сетки, и в каждой из них свет немного различался по оттенку. Все цвета Рамма по-прежнему были красными, желтыми и зелеными, но сочетание линий на полу и потолке было разными в каждой комнате.

Я начал понимать, что мне хотели сказать, когда рассказывали о постоянно хвастающихся друг перед другом «домов».

В этом городе не было Арна, о котором можно было бы говорить — за ним наблюдала ветвь семьи, которая не использовала те же соглашения об именах. Или, по крайней мере, больше интересовались именами своих детей в честь других недавних предков, а не в честь давно умершего потомства. Технически он был один, но ему было за 80, и я определенно заметил бы, если бы убийца был таким старым.

Так что не было никаких неотложных приоритетов, которые мне нужно было преследовать, кроме поиска «третьего» и информирования его о моем решении отправиться с ним в тур.

Которая все время казалась то лучшей, то худшей идеей. Возможность посетить другие города и познакомиться с людьми из других домов! Продвигать расследование!