Печать позора

Она скрещивает руки, становясь в позу наглой стервы - ей не идёт.

- Это был твой последний козырь, правда? Ты наслаждался мыслью, что можешь окончательно уничтожить меня? Но не сделал этого. Почему? Почему не добил меня? Ведь ты же этого хотел!

В её словах я слышу ярость. Она выплёвывает слова, подобно яду.

Да, это был мой козырь. Я действительно считал, что контролирую её жизнь. Что она принадлежит мне. Но с каждым разом, когда я слышал её пение, желание рассказать становилось все меньше.

Два года я живу от пятницы до пятницы. Только тогда я могу позволить себе смотреть на неё. Я оправдывал себя тем, что не вижу Жаклин. Я наблюдаю за тенью и слушаю ангельский голос, но не Жаклин Томсон.

Она срывается на крик:

- Или ты ждал подходящего момента?

Я молчу. Что я мог ответить? Все её слова попадают ровно в яблочко. Только я больше не выжидаю.

Все происходящее больше не имеет смысла. Сейчас мне придётся столкнуться с расплатой. И я готов её принять.

- А-а-а, нет, - она продолжает развивать свою мысль, - как же я могла забыть. Ты не делаешь всю грязную работу сам. Ты кидаешь её Саре, а уж она действует со своими...

Я резко дергаюсь к ней, прижимаю её к стене своим телом. Тело Жаклин, её запах сводят меня с ума. Я прижимаюсь еще теснее. Она сопротивляется, я ловлю её руки и вытягиваю их над головой, проводя губами по шее - так сладко. Я до боли хочу касаться её. Слишком долго подавлял это желание.

- Твой голос, - как обезумевший шепчу я ей на ухо, попутно заполняя её ароматом свои никчёмные легкие, - мне нравилось его слушать. Я не рассказал, потому что каждую чёртову пятницу я сидел и смотрел на твой силуэт, слушал, как ты поёшь.

Жаки замерла. Что, удивлена?

Я отрываюсь от шеи. Смотрю ей в глаза. В этой синеве столько эмоций, я даже не могу разобрать хотя бы одну из них. Но по её телу проходит дрожь. Я провожу рукой по ее бедру, приподнимая юбку. Затем издаю что-то похожее на стон, но быстро заглушаю его, прижавшись губами к её губам. Она напрягается. Я запускаю руку в её шелковистые волосы.

Жаки расслабляется, приоткрывает рот. Я не могу сдержать рычание, касаясь её языка - это выше моих сил. Я отпускаю её руки, и она зарывается в мои волосы, прильнув ко мне. Ощущения переполняют меня. Мне нужно оказаться внутри неё, чтобы делать её своею. Я могу отдать и себя, если она захочет.

Всё прекращается в следующую секунду.

Я не понимаю, что происходит. Но уже не прижимаю ангела к себе.

- Никогда! Никогда больше не прикасайся ко мне!

Жаклин с отвращением вытирает свои губы. В её глазах пылает ненависть.

Она убежала. А я прислонился лбом к стене, к которой только что было прижато моё удовольствие в чистом виде.

Я не могу отпустить её вот так.

- Жаклин! - кричу я.

Она стоит у барной стойки. К ней подлетает Джереми. Он хватает её, затем начинает трясти.

Какого чёрта?

Я ускоряю шаг.

- Живо убрал от неё свои грёбаные руки!

Я просто пылал изнутри. Маркус прячет Яну за спиной. Пф, заботится. Он хорошо меня знает. Я не собирался спускать Джереми с рук то, что он устроил.

- У меня ничего не было с твоим братом! - кричит Жаки.

- Как же, видел я, как вы присосались друг к другу в прошлую пятницу!

- Джереми, что ты себе позволяешь?

Жаклин вырывается и начинает кричать. Её лицо раскраснелось. В ярости она выглядит шикарно. Этакая ангельская фурия.

- Думаешь, раз ты позволял мне здесь петь, то теперь можешь указывать, как себя вести? Напомнить тебе, сколько ты зарабатываешь по пятницам? Да ты просто пользовался этим! Тебе было очень удобно, что я пряталась! Так весь город только и говорил о твоём клубе! Точнее о том, что в нём выступает девушка-призрак, но я больше не собираюсь быть тенью, приносящей тебе доход, справляйся без такой шлюхи, как я!

Я замер. Это точно сейчас сказала Жаки? Эта на первый взгляд тихая и забитая девочка таила в себе такую силу? Я был поражён, мою челюсть можно было с пола подбирать. Так же, как и у остальных.

Жаклин собирается уйти, когда Джереми, этот сукин сын, снова сгребает её в охапку.

- Ты рехнулась? Кому еще будет нужна девка с этой печатью?

Я среагировал моментально.

- Я же сказал тебе, убрать от неё свои лапы!

Мой кулак в его челюсть. Я хотел сломать её, чтобы он больше не мог говорить подобные вещи Жаки или говорить вообще. Наношу ещё один удар, попадаю в нос. Слышу хруст. Он валится на пол. Я сажусь сверху и начинаю наносить удар за ударом. Вижу кровь, но меня это не останавливает.

Я злюсь на него, что он так обзывает Жаки, и ненавижу себя. Это я виноват, что с ней так разговаривают. Марк стаскивает меня, удерживает, чтобы я снова не набросился. Адреналин все ещё гуляет по моим венам.

- Ник, такого хрена? - Джереми вытирает свой нос салфеткой. - Не из-за этой ведь бляди?

В моих глазах темнеет от ярости, я снова рвусь в бой, но Маркус держит крепко.

- Ник, остынь! - голос Марка спокойный, но в нём точно есть угроз.

Я смотрю на Жаки. Она становится белее мела, касаясь своего живота. Не надо быть экстрасенсом, чтобы понять, о чем она думает. Боль. В её глазах блестят непролитые слёзы.

- Жаклин. - Я направился к ней, хотел успокоить.