Печать позора (СИ)

Разве люди могут так поступать?

Мы дружили с детства. Вместе играли в песочнице, вместе ели, вместе спали. А теперь она стоит и смотрит, как какая-то сука хватает меня за волосы.

-Почему у такой шлюхи такие шикарные волосы?! – Сара схватила прядь моих волос и с силой рванула на себя.

Из моей груди вырвался крик. Боль. Ощущение, что снимают скальп. Я дернулась вперед, вслед за своими волосами, которые все еще сжимала рука этой дряни. Но в следующую секунду Сара резко отпустила мои волосы и толкнула меня назад. Я ударилась головой о шкафчики, медленно осела на пол.

Я даже ничего не успела понять, как Сара подошла ко мне. Я подняла на нее глаза и увидела у неё в руках ножницы.

-Нет! – крикнула я.

Я резко встала, голова закружилась. К нам подошли Кэрол и Лейла. Одна с одной стороны, другая с другой. Виктория осталась стоять на своём месте.

-Вики, - мой голос дрожал, из глаз уже потекли слёзы солёным ручьём. 

-Я покараулю, - сказала она.

Я смотрела, как моя подруга развернулась и вышла из раздевалки, оставив меня с ними.

-Ну что, - довольно заулыбалась Сара, - приступим?

Я все еще не отрывала глаз от двери.

-Вики, - всхлипнула я.

Я не стала сопротивляться, когда Лейла и Кэрол сильно надавили мне на плечи. Я оказалась на коленях. Было ощущение, будто мне в сердце вонзили нож. И не просто воткнули, а еще и прокрутили. Я не могла вдохнуть. Воздух стал обжигающим.

-Сейчас мы тебе сделаем стрижку, какая и должна быть у такой потаскушки, - Я слышала, как лязгнули ножницы Сары, и увидела упавшую белую прядь.

Слёзы застилали глаза. Я вся обмякла. Осознание того, что даже, когда-то лучшая, подруга не поможет мне, все внутри опустошало.

Боль, обида, бессилие, беспомощность. И в сотый раз заданный вопрос – за что?

После этого я стала прятать свои волосы, чтобы не привлекать к себе внимание.

Первый порыв, конечно, был обрезать их. Нет, даже сбрить на лысо. Но потом я решила, что так я выполню их желание. Да и маму на тот момент мне еще было жалко. Она считала, что волосы – это гордость женщины. У неё итак чуть истерика не случилась, когда она увидела работу Сары. Но даже это не заставило её задуматься о моих школьных проблемах.

Я хотела уйти  в другую школу, или перевестись по обмену в другую страну, но мама была настроена решительно. Она отказалась подписывать документ. А без её согласия выезд был невозможен.

-Много они обрезали?

Яна смотрела на руль машины и ковыряла ноготь безымянного пальца большим. Она не кинулась жалеть меня.

Ненавижу жалость.

Меня жалели в психиатрической больнице. Медсёстры постоянно повторяли:

-Бедная девочка. Такая молодая, а уже психически неуравновешенная.

-Вы слышали? На ней печать позора. Ник Свен.

-Бедная девочка. Такая молодая, а уже шалава.

Хотя, согласна, возможно это и не была жалость.

Яна просто сидела и молча давала понять, что понимает меня.

-Нет, - протянула я. – Им помешали.

-Кто? – она явно оживилась.

-Тренер женской команды по волейболу. У них была тренировка.

-Чёрт.

-А ты думала, что кто-то хотел мне помочь? Ха, как бы, не так. Ты первая, кто это сделал за эти ужасные два года.