Все приветствовали «господина Сина» с долгожданным окончанием обучения и «выздоровлением», и по очереди — десяток за десятком, мозгоед не пропускал никого — обновляли клятву роду и приносили личную — ему. Коста произносил все положенные слова в ответ, сила — белая с отчетливыми голубыми всполохами, послушно подтверждала сказанное. И к вечеру у него начала кружиться голова — от вереницы лиц, и от того, какая ответственность падает на его плечи — отвечать за каждого из тех, кто встал перед ним на колени.
С теми из слуг, кто «удивлялся, как изменился юный господин», «вытянулся» и «стал крепче» — отдельно работал менталист. Коста даже немного сочувствовал мозгоеду — Глава поставил ему задачу к конце следующей декады пройти всех слуг полностью. Ни у кого в поместье не должно возникнуть никаких сомнений, что с обучения на островах — с Октагона, спустя почти семь зим, вернулся младший господин Фу.
Семейный свет собирался каждый день вечером — за ужином обсуждать дела было запрещено. И Коста не сразу привык, что кто-то спрашивает, как прошел его день и чему он научился; что вызвало сложности, и что завтра он непременно сделает лучше, чем сегодня.
Не сразу привык слышать названия южных кланов, споры менталиста и язвительные замечания госпожи Эло в ответ, касательно «южных наседок», которые сидя на своих кладках яиц пропустят законопроект, который полностью ограничит права женщин на Юге, а носить кади и дома — она не согласна. Хватит того, что южане заперли женщин, лишив их возможности получать звания и печати, иначе она давно была бы Мастером.
— Я не самоубийца, делить дом на женскую и мужскую половины, мама, — смеялся Глава.
С менталистом Коста так и не подружился — сказывалась настороженность, он никак не мог переступить через себя и побороть напряжение в теле, которое возникало, как только тот приближался или смотрел в глаза.
Хотя господин Дей вел себя предельно корректно и вежливо и почти не причинял боли. Поверхностный просмотр воспоминаний занял декаду — и займет ещё ползимы, если двигаться с той же скоростью.
Занятия с мозгоедом у Косты проходили ежедневно перед обедом — потому что после еды может тошнить при считывании воспоминаний.
К первой встрече по «работе с воспоминаниями» Коста готовился с вечера и почти не спал от волнения, решая, что важнее — показать лица убийц Наставника Хо? То, как они убегали с северного предела? Нападение работорговцев? Бой? Занозу, или…?
Но, оказалось, это никого не интересовало. Мозгоед начал просмотр со странных вещей и почти декаду потратил на пошаговый разбор — почти до мгновения — воспоминаний про алтарный зал рода Фу. Заставив его вспомнить даже то, что он и не знал.
Вторую декаду господин Нейер задавал вопросы по Мирии и кораблям — Коста не предполагал, что труд каллиграфа может быть настолько интересен мастеру.
От этих странных вопросов у Косты кружилась голова — он и не знал, что помнит столько, пока его не начинали спрашивать.