Печать мастера. Том 2

Что он точно должен знать из каких частей состоит тело, а для этого — его нужно… разделать!

Но он не мясник и не целитель! Он — каллиграф! И у мастера Хо было достаточно анатомических свитков, чтобы он прекрасно разбирался в анатомии… Но, когда его стошнило прямо на пол, рядом со столом, Наставница приказала служанкам принести тарелки с завтраком, и поставила на стол рядом… рядом… с трупом.

И сказала, что с этого момента, он ест — тут, пока не преодолеет эту преступную слабость, которая непозволительна настоящему наследнику Фу и ученику алхимика!

А ведь он утром принес Наставнице подарки — гребень и чешуйки шекка! «Молочные», «очень ценные», сказала госпожа, сияя от восторга, а потом повела его в «разделочную»!

— А… чем вы занимались с утра, мама? — Нейер прищурился, изучая мать.

— Тренировали контроль, — мурлыкнула леди Эло.

— Син? — Глава обернулся к нему.

Коста посмотрел на Наставницу, взгляд которой обещал все кары грани, если он посмеет проявить слабость и пожаловаться, но жаловаться он не планировал. Потому что в чем–то госпожа была права.

Что он будет делать, если нужно будет провести вскрытие или определить причину смерти, а алхимикам и целителям нельзя доверять по какой–то причине? Что он будет делать в бою, если на него свалится труп… визжать, как девочка? Или… его стошнит? Что он будет делать, если нужно будет провести расследование лично, а Глава будет болен? Как он — ученик алхимика–ядодела — собирается постигать вторую практическую часть действия веществ, если боится мертвых? Бояться нужно живых. Мертвые уже не могут причинить никому вред… С этим он был согласен, но не понимал, почему нужно там… завтракать!

— Да… тренировали контроль,– ответил Коста, вздохнув.

— Выбирай: займешься щитом сейчас или продолжим занятия в лаборатории?

— Можем продолжить занятия, — ответил Коста госпоже, у которой удивленно дернулись брови. — Занятия… — он сглотнул, подавив поднявшуюся к горлу тошноту, —… были полезны. Но я бы предпочел ментальные практики.

* * *

— А как это может помочь понять что–то о… тех рисунках? — Спросил Коста тихо. Выговорить «дар» он пока не мог.

— Возможно, какие–то воспоминания или осколки позволят сложить картину, — мозгоед пожал плечами не слишком уверенно. — Наша задача сейчас проверить щит, чтобы я мог составить программу тренировок. Покажи мне его. То, что ты называешь «щитом», пропусти, мне нужно понимать и увидеть всё. Будешь сопротивляться или прятать что–то — процесс затянется, но я все равно найду то, что нужно.

Коста кивнул — «ясно».

— Ты знаешь, что такое «щит»? Это устойчивая ментальная конструкция, которую ты можешь удерживать в голове. Она создается для хранения архива воспоминаний, как… как хранилище, — щелкнул пальцами мозгоед. — Куда нет доступа никому, если ты не пропустил или не дал последовательные ключи доступа к уровням щита, но до этого тебе ещё долго, если вообще дойдем, — вздохнул он. — Взломать щит, взломать защиту — это значит добраться до воспоминаний, которые ты не хочешь показывать. Это понятно?

Коста кивнул.

— Мне нужно понимать твое… твою конструкцию…Потом мы посмотрим, кто ставил, и как ты работал над этой задачей… — мозгоед очень тяжело вздохнул. — Нам бы хотя бы пол уровня успеть создать… Смотри в глаза не сопротивляйся…

Коста кивнул, расслабился и провалился в чужую тьму глаз.

— Веди, — услышал он мягкий шелестящий голос менталиста в голове. — Я следую за тобой…

И Коста нырнул вниз. В свою бездну, туда, куда прятался… туда, где собирался хранить то, что скрыто.

* * *