Печать мастера. Том 1

Но единственный раз, когда Коста попытался молча припрятать деньги – получил плетениями так, что полдня было больно сидеть.

– Мастер… – Коста осторожно отодвинул кругляши по столу от себя подальше, – … разве фениксы это плохо?

– Это не фениксы, щенок. – Мастер пробежался пальцами по монетам – раз, два, три, четыре.

Нет? Он помнил вес мешочков в руке – привычная тяжесть, звон, и… даже достал вчера одну монетку и куснул – нормальные полновесные золотые. Что не так мастеру?

– Эти… – Коста тоскливо покосился на монетки. – Эти тоже вернете?

– Эти – оставим, – отрезал Мастер холодно. – Потому что это – не плата, это – вызов. Будь ты проклят, Блау.

Коста помолчал, подумал и на всякий случай отодвинулся на два шага в сторону, чтобы если что – подзатыльником не достать, и – спросил.

– Я не понимаю, мастер… сначала было шестнадцать фениксов, потом…

– Вот именно – шестнадцать! – старик сплюнул прямо на пол. – Шестнадцать! Как… как… как будто не мог сказать прямо! Как будто это я виноват, что его сын не контролирует дар и силу, и просто не пройдет Испытание! Я?! Нет! Но мне – шестнадцать! Шестнадцать монет! Как будто по монете за каждый луч! Как будто это я приношу наследника в жертву! Как будто это я просил нарисовать картину!

Коста сделал ещё два осторожных шага в сторону.

– А потом тридцать золотых, как… как… предателю… как…

– Тридцать два, – поправил Коста. Он – считал. – Шестнадцать в одном мешочке и шестнадцать в другом.

– Вот именно! – мастер Хо резко взмахнул рукавами.

Круг? Шестнадцать лучей? Рунный? Жертвоприношение? – Коста соображал быстро, но ничего не понял.

– И что он хотел сказать вторым мешком? Что я дважды предатель? Дважды? И кого я предал? Пусть винит род, предков, жену, отца, Великого, Исход – кого угодно, кроме себя в том, что его сын истинная… тварь! – прошипел мастер Хо. – А каждой твари место под землей…А теперь он прислал мне четыре. Хотя четыре феникса скоро понадобятся ему самому, – старик снова выдохнул, закрыл глаза и успокоился. Собрал монеты со стола и сунул в карман.

– Работать, щенок! Или ты ты хочешь сказать, что уже все закончил?

* * *

Косте не работалось.

Он просто рисовал и думал. Рука сама скользила по листу – кончик кисти выписывал круги тушью и соединял линии, пока не изобразил что-то похожее на схему стандартногожертвенного круга: шестнадцать лучей, фокус в центре, по жертве на каждый луч – итого шестнадцать.

И сначала сир Блау прислал ровно шестнадцать монет. Потом дважды по шестнадцать, а сегодня – им прислали только четыре.

Четыре. Феникса.

На пергаменте один из другим появились четыре черных кружочка.

Шестнадцать – четыре, шестнадцать – тридцать два, тридцать два – четыре… Шестнадцать монет, лучей тоже шестнадцать, за его ученические работы им выдали кругляши раньше… значит, это за один заказ.

Рунный круг – шестнадцать жертв, шестнадцать жертв – шестнадцать монет, но почему дважды по шестнадцать?

Коста обмакнул кончик кисти в тушь и медленно обвел четыре кружочка ещё раз.

Один феникс. Два феникса. Три фе…

Жертва. Жертвы обычно умирают.

Богатые клановые сходят с ума по своему – и обычай класть две монеты, закрывая глаза мертвым, Коста видел в форте. Этот обряд он не понимал. Чем бы богатые не тешились, умершим все равно, а живым фениксы пригодились бы…

Шестнадцать жертв. По два феникса на жертву – если закрыть оба глаза… ровно тридцать два.

Кончик кисти стал скользить по листу быстрее и быстрее, рисуя линии…

Сейчас им прислали четыре. Этого хватит провести обряд на двоих… их с наставником – двое… и… Наставник сказал это – вызов.

– Мастер! – позвал Коста громко в приоткрытую дверь. – М-м-мастер!

– Чего тебе, малец? – эхом откликнулся Хо.

Коста сжал кисть пальцами.

– Род Блау… нам… нам не дали подорожных? Н-а-ам отказали в защите на две зимы, ведь правда?