Печать луны

«Матка» - одними губами повторила вслед за шефом жандармов Алиса. Ее кожа обветрилась и покраснела от холода - собираясь в департамент полиции, она забыла наложить тональный крем. Каледин выглядел немногим лучше - глаза отливали красным, как у вампира, под нижними веками красовались сочные синяки. Всю ночь оба не спали, ожесточенно дискутируя о неожиданном открытии, сделанном Алисой (Каледин ласково назвал его «шизофреническим»), и по сто раз подробно изучая оба документа с данными ДНК. Без пятнадцати восемь Каледину позвонил директор департамента полиции Муравьев: они с Алисой выехали к памятнику Пушкину, увидев привычную с начала недели картину. Труп, толпа городовых, еще больше телерепортеров и подпоручик Саша Волин с надушенным платком у рта. Потусовавшись на месте очередного деяния убийцы, получив нужные снимки и задав дежурные вопросы, все поехали на Цветной бульвар. Еще в лимузине с Антиповым связался по сотовому граф Шкуро: глядя на гримасу жандарма, можно было догадаться, что общение не оказалось приятным. Среди столичных звезд началась настоящая паника - одни предпочли «на время» уехать из Москвы, другие осаждали элитные охранные агентства, третьи заперлись у себя на Трехрублевке, на виллах, оборудованных аппаратурой слежения по последнему слову техники. В половине клубов и казино отменили шоу: выступать отказывались даже извлеченные из нафталина певцы Кай Метов и Вадим Казаченко. Да что там эстрада - манекенщицы и те боялись выходить на подиум, требуя оборудовать за кулисами «гнездо» для снайперов жандармского спецназа. «Зажрались люди в XXI веке, изнежены донельзя, - задумалась Алиса. - Всего три жестоких убийства - и мегаполис парализовало от ужаса. А то, что с понедельника на машинах разбилось насмерть пятнадцать человек, никого не пугает - вот она, великая сила электронных mass media». В свое время император сделал ставку на свое раскручивание с помощью ТВ и не прогадал: таким бешеным рейтингом не обладал ни один из российских монархов. Старая поговорка «До Бога высоко, до царя далеко» рушится, если царь с ласковой улыбкой шагает в каждый дом с телеэкрана. Любые мелкие милости, кои он оказывает населению (дарит шубу со своего плеча, велит провести газ в деревню, привозит детям игрушки) - многократно тиражируются телевидением, создавая сахарный образ милостивого царя-батюшки, пекущегося о нуждах народа. Чутко реагируя на данные опросов, он вернул допетровскую традицию, согласно которой уволенных министров (как раньше опальных бояр) после отставки скидывают в грязь с кремлевского крыльца. Там их, разумеется, не ждут секиры стрельцов - отряхнулся да и пошел домой: но народу очень нравится смотреть на летящих вверх тормашками министров, рейтинг так и прет... Первоначально министры из либеральных дворян советовали государю быть еще проще: брать пример с голландского короля, лихо рассекающего по улицам на подержанном велике, а также британской королевы, ради заработка пускающей к себе во дворец тучи туристов. Но скоро социологические опросы выяснили: жителям империи не нравится монарх современного европейского стиля, напоминающий обкуренного хипаря в джинсах, которого полиция имеет право оштрафовать за неправильную парковку - как недавно короля Швеции. Люди предпочитали видеть нечто плавное и величавое, золоченого византийского стиля, выводимое благоговеющими боярами под белые ручки. Впрочем, модерновый образ государя императора в джинсе и с косячком за ухом, слушающего в стереонаушниках Coldplay, решили оставить для привлечения молодежи. Для основных же слоев населения работал прежний вариант: шапка Мономаха, выезды на белом коне, кидание червонцев в толпу, пиры с жареными лебедями, иногда горностаевая мантия. Один из внуков Николая Второго завистливо признался, что если б у дедушки был такой стильный и грамотный пиар, Ленин со своей революцией обломался бы в самом начале.

Запад со всего этого колбасило ужасно. Предыдущий царь твердо обещал ему, что Россия станет уютной монархией типа Дании, беспрекословно поставляя Европе мед и пчел в нужных количествах. Запад и сам не знал, чего хочет. Прежнюю империю он не очень любил: царство экономически слабое, неустойчивое, криминальное, с кесарем-алкоголиком. При смене императора выяснилось - империя с хорошей экономикой, стабильностью и пьющим пиво государем его тоже совершенно не устраивает. В общем-то, Запад был бы рад честно сказать, что Россия ему вот уже пятьсот лет как не нравится в любом виде, но по известным причинам сделать этого не мог. Ситуация с экономикой радовала только сценаристов Голливуда - там уже устали снимать блокбастеры об обедневшем эскадроне гусар, продающих арабам ядерную боеголовку.

- Алиса, проснись, дура немецкая, - ворвалось ей в ухо, и она дернула головой - и сама не заметила, как задремала. Рассерженный Каледин продолжал ее толкать, она вяло просыпалась: мозги будто залили клеем, в глазах все плыло и качалось, включая люстру венецианского стекла.