Печать луны

Процедура, предваряющая финал, всегда требовала омовения в купели, я должен был выйти из нее новым, как бы заново родившимся – краткая репетиция перед грандиозным спектаклем финала. После четвертой процедуры, совмещенной с купелью, мне было необходимо провести срочную получасовую медитацию, дабы самому впитать необходимое количество лунной энергии. Как я называл это – «глотнуть Луны»: сегодня была лунная ночь, и это решило судьбу писательницы Смелковой. Редкие облака, подгоняемые ветром, летели по небу, робко касаясь боками голубого светила. Энергия Луны разливалась по жилам, покалывая мелкими электрическими звездочками, постепенно наполняя оболочку тела, словно льющаяся в бокал струйка ледяной воды. Смутное ощущение делало меня сильнее – наверное, то же самое чувствует и змея, сбрасывающая старую кожу, и младенец, рождающийся на свет. Это еще не роды – можно сказать, всего лишь предродовые схватки. Новое существо появится сразу после финала. Я еще не решил, кем оно будет и какое имя следует ему дать. Это ничего. На досуге выберу в Интернете, сидя с ноутбуком на пляже Таиланда.

Финал уже близок. Я выберу себе новую жизнь, как костюм в магазине, придирчиво примерив ее на себя – с новым характером, привычками и профессией. Ведь у меня впереди очень много времени. Столько, сколько не знаю даже я сам. Я успею попробовать все – можно развлекаться, меняя жизни словно перчатки. Я буду тем, кем хочу – матросом, профессором, певцом, летчиком, программистом. Жаль, что каждую жизнь приходится заново проживать в другой стране, путешествуя из города в город, а процедуры необходимо совершать строго раз в 20 лет. И после навсегда покидать свой дом. Дом в очередном городе, с которым ты сжился, выучил улицы, полюбил музеи, научился готовить блюда местной кухни, выезжать из пробок, завел себе друзей и любовниц. Возможно, когда-нибудь подобный образ жизни мне и надоест… хотя до сих пор даже мимолетная мысль о прекращении процедур наполняла мое сердце первобытным страхом. Я не знаю ужасов, происходящих за порогом смерти. И мне нравится так жить.

Из состояния глубочайшей медитации убийцу вывел почти незаметный звук. Могло показаться странным, что он услышал слабую вибрацию воздуха во время рева пламени, сопровождавшего громогласное рычание рогатого существа. Хотя «услышал» – не то слово, его ухо почувствовало осторожный скрип снега под чьей-то ногой. Сложные медитации потому и требуют полнейшего уединения – из параллельного мира может вырвать даже жужжание комара. Поляна в зимнем лесу идеально подходила для одиночества. Не открывая глаз, он, подобно роботу, повернулся в сторону звука – когда ты ничего не видишь, легче сосредоточиться на звуковых ощущениях. Визитер за деревьями сделал еще один шаг, слух убийцы уловил еле слышное шуршание – такое происходит, когда суют руку внутрь одежды.

Он резко метнулся в сторону, и вовремя – раздался характерный упругий треск, пуля, попав точно в середину сосны за его спиной, превратилась в фонтан из щепок. Убийца тут же перекатился в другую сторону – и в это место сразу ударил новый выстрел, облачком взвился снег. Деваться было некуда, он находится на открытой со всех сторон поляне, до ножа – три метра, а до спасительных деревьев – в два раза больше. Возможно, он сможет выиграть еще полторы минуты, метаясь туда-сюда… но это максимум.

Нанятый доном Биггановым киллер Сидоренко прищурил левый глаз, заново ловя черный силуэт в прицел «парабеллума» с глушителем. Очень хорошо, что «Джека Потрошителя» удалось застигнуть прямо после очередной «ходки». Иначе, пожалуй, дон Бигганов поднял бы его на смех после рассказа, КЕМ на самом деле оказался жестокий убийца с московских ночных улиц. Могло случиться и хуже: мнительный дон обвинил бы его в попытке схалтурить и присвоить гонорар: а после такого Сидоренко и сам рисковал «искупаться» на дне Москвы-реки внутри бетонного блока. Но он поступит иначе – притащит Бигганову голову убийцы, обмазанную кровищей писательницы, нож и сумку (там наверняка лежит ее сердце или другой «трофей»)… и впечатленный дон заплатит вдвое за это шикарное зрелище.