Печать Леса

В сторону, откуда прилетали стрелы, освещая округу, улетели несколько огненных шаров, ударила пара молний. Арсенал первого курса скуден, и потому немногочисленные известные им заклинания адепты оттачивали до совершенства.

— Маги!

Посох, словно живой, очертил туманный круг в моих руках, отклоняя несколько летящих стрел. Коса пока пребывала у меня без имени — увы, все предложенные мною имена были ею с негодованием отклонены. Кстати, весьма забавно разговаривать с частицей самого себя. Теперь образы стали более четкими при общении. Ибо она не использует привычный «этим двуногим» язык.

Из-за палатки выскочил нападавший, вооруженный копьем, отнятым, скорее всего, у одного из охранников.

«Трактующий хаос, безликий бог», — Я сместился в сторону, пропуская острие копья и нанося удар тупым концом в лоб. — «Прольет свой свет души во тьме!»

Разбойник упал на спину уже без сознания.

Часть нападавших удалось взять живыми, а трупы сожгли магией. Не хватало еще, чтобы зверье растащило. Или чтобы кто-то из них поднялся. Кому-то, правда, удалось сбежать. Пленным перевязали раны и, тщательно обыскав, связали.

У нас погиб один из адептов. Тот, что первым поймал стрелу — наконечник был густо смазан ядом. И шестеро из охранения. Остальные отделались ушибами и резаными ранами.

Повар печально рассматривал то, что осталось от ужина. В котел, словно специально, попало несколько стрел. Разозленный мастер плиты и поварешки даже предложил накормить этим ужином пленных разбойников.

Допрос не принес ничего интересного — все ожидаемо и банально. Шайка промышляла уже давно. Все — выходцы из ближайшей деревни — снабжали местного старосту награбленным, тот отдавал им часть, скидывая остальное в «общаг» шайки.

Большинство легло спать нескоро после запоздалого ужина — повар, ругаясь на трех языках и двух мертвых наречиях, все же приготовил поздний ужин, остатками которого накормили и голодных разбойников. Непростой у Олеса повар, как я погляжу — особо заметна военная выправка и постоянный контроль над людьми, находившимися возле его господина. Один из личных телохранителей?

Проснулся я от поднявшегося в лагере шума. Утром, когда вошли в палатку с пленными, оказалось, что все они мертвы. Кинулись к часовому. Он оказался одурманен какой-то гадостью, и в себя не приходил.

Расспрос привидений ничего не дал. Ну, если не считать того, что разбойный отряд был «нанят» двумя неизвестными. Их головы покрывали плотные капюшоны, а голоса были странным способом искажены. Даже когда один из нанимателей расплачивался с главарем, то определить пол человека и цвет кожи оказалось невозможным — кисти рук были затянуты в плотные кожаные перчатки.

Тяжело вздохнув от разочарования, я достал из кармана плаща сферу и заполнил ее душами убитых. Смерти, которая должна была забрать их души, вблизи не наблюдалось. Отдам первому из встретившихся соотечественников.

Тело баронета сгрузили на подводу с едой и прочими вещами. В ближайшем селе приобретут еще одну телегу, после чего его тело отвезут охранники в его родной дом.

Ближе к вечеру мы въехали в родовые угодья Олеса. Его родной дом был выстроен посреди горной гряды. Замок запирал вход в каньон.

Внизу, у самого подножья гор, располагались деревни. Как пояснил Олес, его семья являлась вторым оплотом между Империей и королевством Налорнаг. И посему имперским указом его семье разрешено иметь вдвое больше родовых войск, чем остальным родам и дворянским семьям, расположенным в более мирных районах.

В замок мы въезжали затемно.

Но нас уже встречали. Когда ворота закрылись и охранение немного оттеснили от саней, из которых высыпали дворяне, к нам подошел огромный светловолосый мужчина…

Если честно, я едва не перепутал его со снежным огром — настолько он был массивен. За ним неторопливо шли две молодые девушки, закутанные в теплые меховые шубы. И такие же шапки с густым ворсом.

В следующий миг я был свидетелем того, как Олеса попытались убить… задушить… раздавить в объятиях. При этом бедняга едва сипел. Хоть он и догонял отца в росте, но тот все равно был на полголовы выше. После того, как ритуал удушения отцом был окончен, Олеса попытались задушить две радостно пищащие девушки. С одной из них при этом свалилась с головы шапка — светлые волосы, уложенные в строгую прическу и заплетенные в длинною толстую косу, заблистали в свете спутника этого мира.

«Для меня, сколько бы миров не существовало, всегда, наверное, будет прилипать название солнца и луны. Что поделаешь, я вырос на книгах, которые мне привозил из своих странствий по мирам отец».