Печать ядов и молний (СИ)

Неужели на борту ангел? Звезды и палки, это сильно усложнит задачу. Чего ему точно не хотелось, так это драки с разумным куском металла.

Экспедиционный корпус собрался на пустыре перед старым грузовым контейнером. Заключенных согнали на горку, чтобы они тоже могли слышать мотивирующую речь, но не стояли рядом с учеными и колонистами.

На контейнер залез лысый мужик с красными глазами и начал вещать о важном и вечном. Я слушал его вполуха. Возвращение потерянной земли в руки человечества не входило в планы 340-RC.

Как бы «Эгиде» не хотелось этого скрыть за громкими словами и лозунгами, там все равно не могло быть ничего кроме нищеты, смерти и разнообразных тварей. Может, все было еще хуже, чем здесь.

Заключенным на этом корабле отводилась незавидная роль приманки для больших существ, скрывавшихся в глубинах. Или их могли принести в жертву пролетавшему мимо богу штормов и соли. В самом крайнем случае, их можно было съесть, если бы запасы экспедиции истощились бы раньше времени.

В этой толпе у многих темно-красные имена на невидимых табличках. Или темно-синие. В обоих случаях, практически черные. Многие заслуживают всего, что с ними может произойти.

Меня есть никто не будет. Они просто собираются оставить неудобного пленника на пустынном архипелаге в семистах километрах от берега, и пусть он там делает, что вздумается. Но это им так кажется, на самом деле, я направляюсь в другую сторону.

И корабль этот мне нужен только для того, чтобы добраться в зону покрытия. Вот тогда, дух должен сделать свое дело.

2 — Путешествие к Обители бессмертных (2)

Оно было внутри меня с самого начала.

Марика, приютская воспитательница, говорила, что таким и принесли, с полосами по всему телу, немного светившимися в полумраке. А Петька-сторож сказал, притащил меня вонючий рыболюд, заросший ракушками. Его побили и прогнали обратно в болота.

Но то Петька, его самого потом за пьянство отправят на рудники, где он, скорее всего, уже давно сгинул. Так что веры ему никакой.

С Новобережска вызывали колдуна, чтобы осмотрел странного ребенка. Он, само собой, окатил меня настойкой из вереска, и холодное железо к груди приложил. Ведь главное, чтобы не подменыш, иначе проблем не оберешься. Так, хоть шишка вместо головы, все едино.

Прошел почти год, прежде чем они поняли, что боли я не чувствую. Когда остальные сироты орали, как резаные, просто лежал глядя в потолок. Рассматривал картинки и пляшущие перед глазами буквы. Зубы не болели, даже не чесались.

От того, чуть не помер в два года. То ли отравился, то ли подцепил чего. Бегал, как угорелый, только побледнел. Выцвел, будто бумага на солнце. И лишь тогда, меня потащили к врачу, а потом снова к колдуну. Кое-как выходили.

Я еще не знал, что дух защищает меня. Может, со временем и так бы оклемался. Выяснилось все гораздо позже.

Мы с другом полезли в старый дом, что стоял прямо на берегу. Все остальные довоенные постройки разрушились, а этот остался. Серый короб с пустыми окнами.

Любили мы туда таскаться.

Потому что хоть и страшно, но умом понимаешь — там безопасно. Это не приютское кладбище, где воют самые настоящие духи, а обереги гудят от напряжения так, что слышно бывает в спальне. И не лес, полный чихающих трупоедов и прочих неприятных тварей.

Безопасно — в том смысле, что никто тебя там не скушает. Это не значит, что старый пол не обвалится прямо под ногами. Или на голову не рухнет кусок потолка.

Все случилось, когда я упал в воду, а обломок стены последовал за мной. Сам не понял, как именно все случилось. Помню только слово «печать». Как-то уж очень резко я оказался на берегу. Половина дома исчезла.

Мой друг познал радость полета, и когда я начал хоть что-то соображать, превратился в точку на горизонте. Его потом полдня искали с лодкой, и в итоге нашли. Откачали. В мою сторону он с тех пор боялся даже смотреть.

Все те две недели, которые мне оставалось жить в приюте.

…

Я не сплю. Просто ностальгирую. Больше в трюме корабля заняться нечем. Белый пластик полностью сковал наши руки и ноги, чтобы даже пошевелиться не могли. Рот плотно заклеен лентой. Если не дышишь носом — не повезло тебе.

Представляю себе карту местности. Точнее, просто бесконечный черный океан с редкими островами. Знать не знаю, что там, снаружи. Мне ничего не видно, кроме красной точки, и большого полупрозрачного круга. Как только окажусь внутри, попрощаюсь с опостылевшей Эгидой и их методами ведения работы.

Настало время отправлять в путь.

Наз’лок гудит. По всему телу проходят волны энергии. В первую очередь, она скапливается в конечностях.

Я ощутил неприятное покалывание на лице. В нос ударил запах горелого пластика. Лента отвалилась и плюхнулась на пол рядом со мной, шипя как мясо на сковороде.

Экстренная активация печати Ядов. Синхронизация увеличена на 300 %

Кислота оставляет на полу темные пятна.