Пчелиный волк

Коровин… Или не Коровин теперь уже… Но я привык к Коровину, пусть так, Коровин рассказывал:

– Я случайно попал на вашу базу, искал оружие. Решил побродить немного и наткнулся на… Седого. Стал еще искать, но все двери были закрыты, а взламывать времени не было. Только одна дверь была открыта. Там такой парень еще был с паяльником…

– Дрюпин, – сказал я. – Это Дрюпин…

– Он, кажется, меня узнал. Удивился, во всяком случае. Потом я взорвал оружейную комнату, набрал добра. Тут на меня эти головорезы и напали, пришлось с ними повозиться. Ну, а потом мы с тобой встретились. И это были весьма необычные ощущения, да.

Коровин поклонился.

– Тогда я понял, что скоро Ван Холл отправит кого-то из вас сюда. Чтобы разобраться со мной. Ну а дальше… Держи друга близко к себе, а врага еще ближе.

Коровин сказал это спокойно. Совершенно спокойно.

– Почему сразу не…

Я не мог спросить, почему он сразу меня не прибил. Такое тяжело спрашивать. Но Коровин и так все понял:

– Тебе очень хочется объяснений?

Я кивнул.

– Вот главное объяснение.

Он уселся рядом со мной. Отбросил черную траву, придвинул к моим глазам сверкающее лезвие.

– И что? – спросил я.

– Ты что, не видишь?

Я смотрел в лезвие удивительного меча. Я видел себя. Или… Или не себя…

Он был похож. Он был похож на меня. Не один в один, нет, но похож. Или я на него похож?

Что это значит… Почему он похож…

Я пытался понять, честное слово, но яд расходился слишком быстро, и соображал я плохо… Почему мы такие… Загадок стало больше только…

– Я еще тогда это увидел, – сказал Коровин. – Тогда. Ночью, на этой вашей базе. Сколько у них этих баз… Сначала глазам не поверил, когда тебя увидел. А потом… Потом ладони.

Коровин протер ладонь о рубище, показал мне.

Линий не было.

Судба, Жизнь, Ум, Воля. Линий не было. Как и у меня.

– Вот так-то, – сказал Коровин. – Сначала я хотел тебя шлепнуть, это правда… А потом понял, что ты мне пригодишься. Но надо было на тебя посмотреть в деле… Ты… Ты мне подходишь. Стреляешь хорошо и вообще. Боец.

Идиот. Я идиот. А он «Идиот». «Идиот», сценарий номер один. Он разыграл передо мной сценарий «Идиот», а я не въехал. Не въехал. Хотел на меня посмотреть! Я пытался его дурить, а он обо мне все с самого начала знал! И дурил меня! И про то, как его эльфийские девчонки мучили в плену, лапши мне навешал, и убогим специально прикидывался. Боже, почему я такой тупой? Капитан Немо… Капитан Безмозглость. Как я мог не догадаться, почему его не узнал?

– И эта, твоя подружка с пистолетами… – мечтательно сказал Коровин. – Целеустремленная девушка…

– Сирень…

– Интересное имя, – мечтательно сказал Коровин. – Она, видимо, тоже. Из нашей веселой компании.

– Как… Как это может быть…

Коровин пожал плечами.

– Я не знаю как. Не знаю. Я даже не знаю, кто был первым. Очень мало информации. Я почти ничего не знаю.

Коровин подышал на лезвие.

– Но это поправимо, – сказал он. – Я знаю, кто знает. И я у него спрошу. Мы у него спросим. Обязательно спросим. Ты ведь хочешь спросить?

Я кивнул.

– Вот и отлично. Ты не расстраивайся очень. Что ошибся. Очень трудно узнать себя со стороны. Зверь не чувствует собственный запах, так уж повелось.

Коровин довольно улыбнулся.

– А ты думал, почему они послали именно тебя? Потому что ты хорошо стреляешь? Нет. Потому что они знали, что мы обязательно встретимся. Мы встретимся, и у тебя не будет выбора.

Над моей головой мелькнула тень, запахло канифолью, сверху посыпался мелкий мусор. Я не смог поднять голову – в основании черепа, в месте, куда пчелиный волк втыкает свою смертельную иглу, билась боль.

Золотые рыбки.

Камешки осыпались снова. Я поднял Дырокол и стволом подтолкнул свой подбородок вверх. По скале, цепляясь страшными когтистыми лапами, сползал красный волк. Красный ящер. Точно такой, как там, давно. На улице Общей Безжалостности.

Но мне было почти все равно.

– Где болтаешься? – недовольно сказал Коровин зверю. – Я же велел держаться поблизости! Свищу-свищу… Пришлось самому разбираться…

Волк обиженно заурчал. Прыгнул, приземлившись между камнями. Направился к нам.

Из-под скалы выскочил недобитый кобольд, волк шевельнул лапой – голова дохлого гоблина оторвалась от туловища и улетела куда-то. Красный ящер приближался.

Я молчал. Пчелиный волк пил мой мозг, и мне уже было почти все равно. Красный ящер-волк подошел к Коровину, сунулся мордой в руку. Коровин погладил его по загривку, волк свернулся у его ног.

– Вдруг из кущей василиск… – прошептал я.

Сон разума. Фата-моргана. Свисток. Вот кого выслушивал Коровин в тундре.

Чудо Франциска о лупусе [33].

Красный волк поднял голову и стал смотреть сквозь меня.

– У него… – Я попытался указать пальцем на волка. – У него в глазах денежки…

– Я знаю, – кивнул Коровин.

А потом, совсем как Дрюпин тогда, добавил:

– Это ведь я их придумал.

Последними, едва шевелящимися от падения электрической активности клетками своего мозга я подумал, что было бы гораздо лучше, если бы он придумал самовоспроизводящиеся бутерброды с севрюгой или пирожковое дерево на крайний случай. Человек всегда думает о тупом. В самые ответственные моменты.