«Пчела» ужалит завтра

Сэм, в ответ, только махнул рукой: плевать – пустыня так пустыня. Изыскательская партия тоже совсем неплохое занятие, к тому же денежное – по крайней мере, он будет занят делом два-три месяца, заработанные деньги помогут продержаться наплаву еще с полгода, а там станет видно. Если вдруг ему повезет, то, может быть, удастся пристроиться к изыскателям из «Нефтедобычи» на более долгий срок, хотя – не стоит сейчас ничего загадывать…

* * *

Выезжали душным вечером, когда после дневного зноя город, казалось, раскалился добела. Маленькая колонна тяжелых грузовиков осторожно пробралась по узким улочкам предместья и выкатила на широкое, современное шоссе, ведущее на юго-восток.

Сэм сидел за рулем первого грузовика – далеко не нового, без кондиционера в кабине, но мотор гудел ровно, а в крытом брезентом кузове плотно стояли большие бочки с горючим и водой. Рядом с Грантом устроился проводник – нанятый Реми местный парень по имени Махтджуб, с правильными чертами смуглого лица и неожиданными для черноволосого и смуглого араба голубыми глазами.

– Настоящий бербер, отличный знаток пустыни! – знакомя их, отрекомендовал проводника Реми. Сэм критически оглядел поджарую фигуру Махтджуба, казавшегося рядом с рослым Грантом подростком, и молча протянул ему руку, пожав узкую ладонь.

И вот они рядом в кабине. Грант поглядел в боковое зеркальце – сзади по шоссе растянулись еще шесть крытых грузовиков. Второй ведет Отто – малоразговорчивый седоватый блондин лет под шестьдесят, но еще крепкий, как мореный дуб. Следом идет грузовик Пьера – почти до глаз заросшего сивой шерстью верзилы, со шрамом на бандитской физиономии; водитель четвертого – Шардон – южанин. Почему его прозвали южанином, Сэм не знал, а спрашивать у своих новых товарищей ему пока не хотелось. Пятый грузовик доверили Бастьону – ничем не приметному, тихому человеку, – такие обычно бывают «подкаблучниками» у своих крикливых, неопрятных жен, очень любят детей и молчаливо сносят любые насмешки. Шестым грузовиком правил молодой француз по имени Жак – франтоватый, смешливый, задиристый, с татуированными руками завсегдатая портовых притонов. Замыкал колонну фургон с технической группой специалистов компании – пять или шесть молчаливых людей, которых Сэм увидел только перед отъездом. Их машину вел средних лет итальянец, к которому все обращались просто: «Эй, Фиат!»

Месье Реми с ними не поехал – начальником экспедиции оказался высокий тощий господин, назвавшийся Домеником. Грант заметил, что остальные водители слушались его беспрекословно. Ну что же – господин Доменик так господин Доменик! Плевать! Задаток выплатили без обмана – вот они, денежки, лежат в нагрудном кармане рубахи, – а там все будет видно…

– Ты правда бербер? – протягивая Махтджубу сигарету, недоверчиво поинтересовался Сэм. – Отчего у тебя глаза голубые? Французы крови подмешали?

– Нет, – усмехнулся проводник. – Среди берберов голубые глаза далеко не редкость. Мы называем себя имазиген или имаджиген, что означает «свободный народ», а вообще у берберов много разных племен: шлех, рифы… Мы жили здесь еще до арабов.

– Вот как? – удивился Грант. – Разве вы сами не арабы?

– Несовсем. Арабы пришли сюда, в Северную Африку, в седьмом веке. Знаешь про Отелло и Дездемону? Так вот Отелло был бербером.

– Почему же его тогда во всех театрах изображают чернокожим?

– Распространенная ошибка, – тонко улыбнулся Махтджуб. – Греки называли берберов «маурос», черными, отсюда и пошло. Ты, похоже, тоже не чистый француз, судя по произношению.

– Из Штатов, – Сэм протянул тяжелую руку и дружески похлопал проводника по плечу. – Надеюсь, мы будем добрыми приятелями? Дома я учился в университете, но пришлось бросить, не стало денег. Вот так. А когда не хватает денег, человека часто мотает по свету.

– Я тоже студент, – сообщил о себе проводник. – Подрабатываю. Ты впервые идешь в пустыню?

– Да, – Сэм приоткрыл стекло и выбросил окурок. Снова поднял стекло: лучше духота в кабине, чем мелкая, моментально забивающаяся в рот и нос африканская пыль. – Пустыня она и есть пустыня. Тишина и пустота, кругом песок, жара, миражи на горизонте, жажда, верблюды…

– Ты мало знаешь, – усмехнулся Махтджуб. – Мы, берберы, относимся к пустыне как к живому существу, которое днем мучается от палящего солнца, а ночью празднует свое освобождение от пекла. И так тысячи лет, день за днем. Увидишь, насколько прекрасна пустыня при луне.

Сэм только иронически хмыкнул в ответ.

– Это трудно понять поначалу, но мы будем ехать ночами, а днем спать: так лучше и для машин, и для людей. Если постараешься быть внимательным, то пустыня потихоньку начнет приоткрывать перед тобой свои тайны, – пояснил проводник.

– Там живет кто-нибудь? – недоверчиво покосился на него Грант.

– Да. Кочевые племена. Есть змеи, волки, саблерогие антилопы-ориксы, изредка попадаются деревья у колодцев.

– Тянутся, как похоронная процессия, – недовольно буркнул Сэм, поглядев в боковое зеркальце и резко прибавил скорость. – Что за люди едут в фургоне, не знаешь? Какие-такие специалисты? И что за человек наш начальник, Доменик?