Пчела–попаданец

— А что только четыре видело все чудеса в решете?

Профессор отрицательно мотнул головой:

— Нет еще и, пятого могу показать! Но это коротенькое!

Большой экран, вернее цветная трехмерная голограмма снова засветилась. Тут уже посмотреть тоже. Шелленберг вычурно выругался.

Вот так порой бывает на свете. Вот как в этом видении.

Советская артиллерия орудия крупных калибров извергают тонны — тысячи тонн тяжелого металла и взрывчатки. Сотни самолетов включая и поставленные под ленд–лиз Б-17, с ревом мчаться на штурм.

Истребители похожи на соколов, а бомбардировщики словно альбатросы — движутся стройными стаями. Почти не разрывая между собой расстояния.

Косяк линейка за линейкой….

А прямо под ними лежит… Берлин. И на него сыплются бомбы, и маленькие, но зато в большом количестве — сотни из одной машины, и наоборот крупные до пяти тонн весом и полужидкой особенно мощной взрывчаткой внутри своего чрева.

Бомбы, они издалека кажутся совсем нестрашными, но зато внизу вспыхивает зарница пожаров. Целые высотные здания разом обрушиваются от повреждений. Громадные глыбы из бункеров взлетают на воздух. Вот даже 150‑миллиметровая гаубица крутиться в торнадо, поднятое, разрывом детонирующей бомбы.

Гордо выставленные флажки со свастикой, уже тоже охвачены огнем, и обрывки с черным пауком, на белом кружочке высоко взметаются в воздух.

Они уносятся на многие километры ввысь.

А канонада до разрывов снарядов, пересекает бомбовую. Тут в ход идут даже тяжелые осадные орудия калибра 600‑миллиметров, выбрасывающие снаряды весом более тонны. И от этого содрогается земля и поднимается на многие километры ржавая, противная выедающая ноздри пыль.

А когда уже рвутся зажигательные фугасы… Это воистину вторжение из ада. Гадес взорвался и, миллионы демонов вырвались на свободу, пожирая Столицу некогда претендующей на мировое господство империи.

Падение и еще более страшный взлет обвалившихся стен. Пожары, что своими рыжими и фиолетовыми языками лижут, мертвеющее, от копоти как кожа мертвеца небо. И вместе с тем бледнее мела спектр пересекается, с багровым, зловещим как дыхании, богини зла Кали, оттенком разрушения. И на землю снова валяться, добавляя хаоса и крови снаряды. А вот и пресловутая имперская канцелярия. Пятитонная бомба попала прямо в здание, откуда пауки–кровососы пытались окутать, сетью аннигиляции и рабства весь мир. Как они теперь выглядят жалко и трясутся, от страха.

И куда делся их пресловутый тевтонский гонор? Раздавлено это все без остатка даже на портянки. И Гитлер трясется от ужаса, бьется в припадке истерии. И стучит головой в дорого из сандалового дерева стол. Вот даже статуэтка Наполеон из золоченой кости падает, ударяется об мрамор, разбиваясь на мелки осколки. И все в ужасе.

А советские танки в первую очередь, разумеется, ИС‑2 прут вперед по руинам, давя как клопов уцелевших от обстрела фрицев.

Развернуты красные знамена и звучит бравая музыка с песней. Поет её кстати самый обыкновенный пацан — сын полка;