Pavor Nocturnus

— И кем они вырастут, твои Оливер и Тревис? Один мягкотелый слюнтяй, идущий на поводу у своей матери, а другой богатенький сынок, который может скупить всю эту фабрику ради хвастовства перед одноклассниками. Хочешь быть такими же, как они? Ты этого хочешь?

— Я хочу… игрушку.

В один момент Виктим показался таким печальным, бледным, безжизненным, точно я отказывал ему в ужине и сне. Однако я и не думал сдаваться: сначала это будет игрушка, позже новый телефон, приставка, модные кроссовки — нет, праздность и расточительность нужно пресекать в зачатке, пока они не извратили юную душу! И я знаю, что когда-нибудь он поблагодарит меня за это.

— Я сказал, нет.

— Тогда мне ничего не надо!

— Отлично! Вот и останешься в этом году без подарка. Будет тебе уроком, пока не поумнеешь!

Всего мгновение его лицо дрожало и он ступал громче обычного от негодования, после чего резко повернулся и устремился назад со словами:

— Хорошо, я сам выиграю ее!

Я ожидал подобной дерзости от многих детей, видя, как некоторые слезами и криком выпрашивают желаемое, но уж точно не от своего, как я считал, воспитанного сына — вот на что способны эти дьявольские игрушки! Более того, он безрассудно рванулся через дорогу, и как же повезло, что рядом с нами был пешеходный переход, по приближении к которому машины притормаживали, даже несмотря на пылающий красный свет. И мне пришлось уподобиться ему в неудачной попытке схватить рюкзак, однако после трудного рабочего дня, когда у меня гудели колени, я был не в состоянии его догнать.

Как только Виктим подбежал к пресловутому магазину, он что-то сказал мужчине в странном костюме и тот с белоснежной улыбкой кивнул. В ином случае я бы схватил его за руку и увел, пусть даже силой, но вдруг меня осенило: вопросы в подобных викторинах подбирали наисложнейшие, чтобы ребенок не справился, но страстно захотел игрушку, которую можно приобрести в нескольких метрах от них. Я не считал своего сына гением, поэтому не переживал — напротив, воодушевление сменится гневом по случаю провала, и он лишь возненавидит этих медведей! Оттого я подошел к ним со спокойным видом, сложив руки на груди и наблюдая, как Виктим в страхе чуть ли не вцепился в мужчину и умолял его быстрее начинать.

В первом задании нужно было назвать столицу Аргентины, с чем Виктим справился уверенно — результат Фелиции, которая предложила повесить карту мира на стену в его комнате. Однако уже второй вопрос был из астрономии: сколько планет в наше Солнечной системе, — что, признаться, с трудом мог сказать даже я. Каково же было мое удивление, когда он пересчитал их все, загнув девять пальцев, и это число оказалось верным! Оставался последний шанс на проигрыш, и я молился, чтобы это был раздел математики, с которой у него трудности в школе. Наконец, раздалось требование назвать первого президента нашей страны, что тотчас же озадачило его. И как некоторые ликуют победам своих детей, я едва ли не подпрыгнул от радости, смутив всех вокруг, когда раздался неправильный ответ.

— Ты держался очень достойно, парень, — сказал мужчина в костюме, подмигнув. — Увы, последнее мимо, но… не расстраивайся: даже за простую смелость участия мы дарим утешительный приз — брелок!

Казалось, Виктим был рад и этому, так крепко он вцепился в медведя размером с его ладонь, что мне пришлось потрудиться, чтобы вырвать его.

— Не нужно нам никаких утешительных призов! И вообще ничего от вас не нужно!

Я схватил Виктима за руку и потащил в сторону дома, а жалкую игрушку-брелок бросил в ближайшую урну. Вначале он пытался вырваться, готовый даже полезть в уличные отходы — о какой стыд я испытал от взглядов прохожих на эту нелестную сцену! — но после великого упорства следовало великое бессилие: он вдруг перестал дергаться и пошел покорно с опущенной головой. Весь оставшийся путь мне пришлось объяснять ему, как скверно он себя повел, побежав через дорогу, о том, что он мог учинить аварию, погубить не только себя, но и меня. Не думаю, что он слышал и тем более в полной мере понимал мои слова — верно, все его мысли были заняты той упущенной игрушкой, точно одним видом своим они вызывали зависимость!

Дома Виктим устремился наверх в свою комнату, а я бегло поприветствовал Фелицию, занимавшуюся готовкой на кухне. По обыкновению, после рабочего дня я рухнул на диван в гостиной и накрыл лицо газетой в попытке вздремнуть час-другой до начала ужина.

Ах если бы это были все происшествия за сегодня… Едва я заснул и начал видеть какой-то славный сон, меня разбудил дверной звонок, который никогда не предвещал ничего благоприятного, а ныне сокрушался беспрерывно и невыносимо звучно. В прихожей стоял полумрак, но привыкшие ко сну глаза различали окружение ясно. И все же раненный остатками сна и звоном в голове, я пробежал прихожую, как слон в посудной лавке: проскрипел каждой половицей, обрушивая на них весь свой вес, ударился ногой о комод, повалив все, что на нем стояло, выругался и закашлялся от летающей в воздухе пыли. В тот момент главной моей задачей было добраться до ручки двери.