Павлов И.П. Полное собрание сочинений. Том 1.

У Герцена вводится два приема для выживания собак с перерезанными блуждающими нервами. Первое то, что n. vagus перерезается один после другого через 5-6 месяцев, чтобы изгладилась гиперемия, и второй прием состоит в том, что некоторое время после перерезки кормят собаку через фистулу. Сколько же здесь не принято в расчет! Несомненно доказано, что после перерезки n. vagus, все равно сразу или на расстоянии, наступает расстройство пищеварения, пища не переваривается, а гниет. У Герцена же сказано, что после перерезки левого n. vagus, он положил 500 г мяса в желудок. Я считаю существенным приемом, что беру с первого же начала пищеварение в свои руки и не даю ему уклоняться от нормы. Затем, далее он держит в голове эту пневмонию, причем главное основание видит в нервнопаралитической гиперемии Шиффа и ради этого кормит собак через желудок - прием, как уже приведено выше, не достигающий цели. Уже многие авторы и в числе их Шифф обратили внимание, что незапирание голосовой щели особенно дает себя знать не тогда, когда пища поступает изо рта в желудок, а когда при рвоте выбрасывается вон. У Герцена этот момент остается в силе, так как ротовая полость не разобщена. Наконец третье обстоятельство. Если у человека потеряна нога, то, конечно, он не полный человек, но может быть здоров, и, приделавши ему деревяшку, мы дадим ему возможность ходить. Но было бы странным требовать, чтобы он танцевал, прыгал; ясно, что это невозможно, и эту лишнюю работу раз навсегда нужно скинуть. То же относится и к нашим собакам. У них существует паралич, оставьте же это в покое, примиритесь с этим, если хотите, чтобы собаки выжили.

В заключение, данный срок промежутка между перерезками обоих блуждающих нервов не имеет значения, как показывают мои опыты. Поэтому я нахожу, что по сути самого дела метод Герцена к успеху не приведет. Жизнь, существование представляемой мною сегодня собаки есть, как мне кажется, полный итог почти столетней разработки вопроса, т. е. теперь все существенное принято во внимание, что в разное время указывалось авторами, и раз эта собака живет, то вопрос о механизме смерти решается. Здесь я прибавлю только, что чем старше животное, тем опыт должен удасться лучше, так как с годами хрящи гортани делаются менее подвижными, получается стойкое положение частей гортани, припадки удушья легче и скорее совершенно изглаживаются. Так, первая моя собака Бурка был старый пес, и историю с гортанью он перенес хорошо, а у Шарика, собаки более молодой, явления со стороны гортани дают себя знать дольше. В заключение я хочу обратить внимание еще на следующее обстоятельство. После операции у первой моей собаки 3 месяца не было прибавления веса, упавшего во время операции, и только с 4-го месяца началось движение вверх, и через 78 месяцев собака достигла нормального веса. Вес второй собаки упал за время операции с 1 пуда 10 фунтов на 1 пуд. 3-4 фунта, и это держалось до последнего времени; месяц тому назад вес стал подниматься, а на днях достигнет нормы. Второе, на что обращу внимание, - это пульс; замечательно, как он быстро урегулировался. После перерезки наблюдается сильное его учащение, вместо 80-90 ударов пульс переходит за 200, считать его нельзя, животное чувствует себя плохо, не весело, не отвечает на зов. Но уже на другой день пульс устанавливается на 120 130, и, например, у Бурки такой пульс держался месяца 2-3 и затем установился на 110, т. е. сделался выше норма. С Шариком повторилась та же история. Относительно температуры надо заметить, что эти собаки также представляют стойкие изменения против нормального, хотя они невели разнятся на 0.3--0.4 от нормы.

Лабораторные наблюдения над патологическими рефлексами с брюшной полости [216]

За последние годы деятельность нашей лаборатории была направлена главным образом на изучение различных физиологических явлений у собак, подготовленных к наблюдению, благодаря разнообразным и задолго исполненным над ними хирургическим операциям. Таким образом перед нами прошел не один десяток собак, которым была произведена та или другая операция. Каждая из этих собак по-своему относилась к нашим вмешательствам, - одни индифферентно, другие протестовали, - отчего на наших глазах разыгрывались те или другие явления. Накопляясь более и более, эти явления в конце концов дали нам, хотя и сырой, но большой и крайне интересный материал. Придется ли разработать его, я не знаю, но и в настоящем его виде материал, как мне кажется, заслуживает быль сообщенным.