Павлик

– Нет, – Павлик пожал плечами. – А это что, секрет какой-то?

– Да нет, – Игорь Сергеевич продолжал лучиться своей легкой улыбкой. – Никакого секрета нет, разумеется. Все очень просто и банально, если позволите так выразиться. У меня года два назад стройка дома заканчивалась, маминого, и та захотела в деревенском стиле его обставить. Покрывала там разные, занавески, подушечки… Она у меня сама рукодельничает понемножку, – он снова улыбнулся. – Вот мы на выставку ту и попали, где вашу тетушку встретили. Она там работы свои выставляла, так мама моя, как увидела, влюбилась прямо. Ну и заказали ей кое-что. Вначале – так, по мелочи, а потом, когда тетушка ваша маме покрывало по ее заказу вышила, вот тогда мама окончательно и пропала. Но я, хоть и не специалист в этих вопросах, а вам скажу: даже на меня впечатления ее работы произвели. Она, считайте, почти весь дом и украсила. И подушки, и покрывала, и картины на стены, и занавески с вышивкой… Я вам, Павел, вполне серьезно заявляю: тетушка ваша – талант!

– Талант, – тот согласно кивнул и почему-то заметно помрачнел. – Тут кто бы спорить стал, как говорится. А почему вы сказали на встрече, что в долгу у нее?

– Так ведь она, то есть Людмила Константиновна, – поправился Игорь Сергеевич, – за свои работы едва ли половину от цены настоящей с меня взяла. Я уже с ней и так разговаривать пробовал, и этак, а она – ни в какую. С мамой у них симпатия взаимная, так тетушка ваша и надарила ей массу всего. На день рождения мамы такое покрывало на постель вышила – шедевр! Хоть на выставку… А я же ездил с мамой по выставкам этим, и не раз, да и сам в коммерции не первый день, – он усмехнулся, – вижу, что и сколько стоит. А с ней и разговаривать бесполезно: нет, говорит, больше не возьму, сколько указала цену – такая и есть! А мне неудобно, да и потом это же хлеба ее кусок, как я понимаю… А тут явно за полцены вещи забираем… Да и опять же, – он немного нахмурился, – я же вижу, что ей от меня не нужно ничего! Вот и получается: как покупаем что-то из ее работ, я как в долгу у нее оказываюсь…

– Ага, – Павлик помрачнел еще больше и кивнул. – Тетушка, она упрямая, это точно. А как с собеседованием-то идея возникла, надеюсь, тоже не секрет?

– Да нет никаких секретов, говорю же вам. Я недели полторы назад приезжал к ней – кое-что для мамы забрать нужно было, вот и зашел разговор. Людмила Константиновна и раньше про вас рассказывала, а тут спросила, нет ли возможности с трудоустройством помочь…

– Мне, честно говоря, даже представить страшно, что вам тетушка про меня рассказать могла! И как это вы после страшилок ее еще на собеседование меня пригласили…

– Ну, это вы зря! – пожал плечами Игорь Сергеевич и прикурил новую сигарету. – За все время знакомства моего с тетушкой вашей ничего, кроме хорошего, она про вас не говорила, уж можете мне поверить. Память, способности… Такие оды вам пела, что вас впору сразу без собеседования принимать на должность. Зря вы так про тетушку свою думаете…

– Да я и не думаю ничего особенного, – тот махнул рукой. – Я ее и сам люблю. Чудная она, конечно…

– Все мы чудные, – рассмеялся типичный московский аллигатор, – каждый по-своему. А тут, при встрече последней, сказала, что кризис у вас какой-то. Голова хорошая, способности есть, просто период сложный. А люди с головой, – он развел руками, – всегда нужны. Людей, Павел, – продолжил он с едва незаметным вздохом, – нормальных людей, я имею в виду, – всегда дефицит. Еще Иосиф Виссарионович говорил: «Кадры решают все».

– Это точно по поводу людей. Только вот Иосиф Виссарионович такого не говорил, если что…

– Да вы что, молодой человек? Это же цитата как раз!

– Знаете что, Игорь Сергеевич… Вы, если классиков начинаете цитировать, так уж дословно тогда это делайте, а то один блуд только в результате выйдет. Иосиф Виссарионович говорил про кадры, овладевшие техникой! Техникой! Не просто про кадры какие-то – дескать, поставь нужного кадра на место, а там уже – и дело в шляпе, а именно про квалифицированные кадры! Это, между нами, мальчиками, две разницы огромных! А у нас, заметьте, с чьей-то легкой руки цитату вождя народов ловко купировали. И смысл утерян теперь, а товарища Сталина все норовят демоном кровожадным выставить. Вы сейчас опять смеяться будете, а я вам точно скажу: такие кунштюки случайным не бывают. Рептилоиды руку приложили или ставленники их!

В ответ на эту горячую речь Игорь Сергеевич только сдавленно крякнул и отмахнулся, не теряя обычной своей улыбки:

– Бог сними, с кадрами. А что это за кризис у вас, про который тетушка говорила?

– Экзистенциальный, – Павлик покачал головой, а по лицу его пробежали мрачные тучки.

– Какой-какой? – брови Игоря Сергеевича поползли вверх.

– Эк-зис-тен-ци-альный, – тот медленно выговорил по слогам и вдруг устало ссутулился. – Только вы меня не спрашивайте, что это такое. Я и сам, если честно, толком объяснить не могу. Чувствую только, что именно экзистенциальный это кризис, и по-другому назвать его нельзя.

– Однако!.. А в чем он выражается, кризис-то ваш?