Павлик

– Понятна ваша логика, – Игорь Сергеевич с улыбкой кивнул на дымящуюся в пальцах собеседника сигарету. – Я вот только одного не пойму, если честно… Вы такие вдохновенные оды свободе слагаете, так все по полочкам логично и убедительно раскладываете, а сами? Что же вы сами-то, молодой человек, от рабства этого не освободитесь?

– От этого, что ли? – Павлик покрутил сигарету в пальцах и аккуратно затушил ее в пепельнице. – Так я вам еще в прошлый раз сказал: сложнее все у меня тут. Не так все просто, как на первый взгляд показаться может…

– Ну вы даете! – собеседник восхищенно хлопнул в ладони и громко рассмеялся, напугав пару воробьев, беспечно резвившихся рядом со столиком. – У всех, значит, два варианта – либо свободный, либо раб, а у вас, выходит, сложнее все! Ни для кого, значит, третьего пути нет, а для вас – есть! И вы меня в экзотических взглядах на происходящее упрекаете после такого?! Ну вы, Павел, и артист!

– Я, конечно, артист, кто бы спорил, – согласно кивнул молодой человек и задумчиво покрутил в руках пустую чашку. – Но тут, действительно, сложнее все. Я не то чтобы рака за камень вам завести пытаюсь, а как есть говорю: сложнее у меня случай. И не в курении тут дело вообще.

– Так раз не в курении дело, взяли бы и бросили. В чем вопрос?

– Да нет никакого вопроса, – Павлик досадливо пожал плечами и кивком поблагодарил официантку, поставившую перед ним чайник и чистую чашку. – Я же вам сразу сказал: будет нужда – в один день откажусь от этого, – он покрутил в руках пачку сигарет и бросил ее на стол. – И я не пургу гоню, как вы сейчас подумать могли бы, а факты излагаю.

– Факты таковы, что курите вы. И если логике вашей следовать, значит, в зависимости вы! В рабстве то есть. Удовольствия, как сами говорите, тут немного, других причин курить лично я не вижу, следовательно что? – Игорь Сергеевич широко развел руки в стороны, демонстрируя степень своего удивления, и пожал плечами. – Следовательно рабство это, выходит, как бы вы это мне по-другому представить ни пытались!

– О господи, – тяжело вздохнул Павлик и обреченно покачал головой. – Я вам – одно, вы мне – другое! Я вам – сложнее тут все, а вы мне опять какие-то простые варианты предлагаете. Тут, Игорь Сергеевич, вы методологическую ошибку допускаете, если хотите знать…

– Какую?! – владелец заводов и пароходов даже поперхнулся и, чудом не расплескав чай, уставился на своего визави. – Методологическую? Однако!..

– Методологическую, – повторил тот свой диагноз и бросил беглый взгляд на девушек за соседним столом. – Мы же с вами о свободе говорить начали, правильно? Вы же меня-то не спросили, какая меня свобода интересует? Вы вообще не поинтересовались, интересна мне свобода от табака или нет. А потом выводы далеко идущие сделали. А что касается сигарет, так я вам со всей космической прямотой говорю: для меня в этом плане никакой проблемы нет. Но тут, если честно, вообще заслуга не моя. В таком вопросе просто алгоритм знать и понимать надо. Впрочем, это, наверное, не только табака касается, а вообще всего на свете. А с табаком я сам долго боролся, как Марк Твен прямо. То начну, то брошу, то опять начну. Так и крутился как белка в колесе с несвободой этой, пока одного доброго человека не встретил…

– Человека? – в голосе собеседника послышался отчетливый сарказм.

– Человека, – Павлик согласно кивнул и слегка улыбнулся. – Человека, Игорь Сергеевич, тут ошибки быть вообще не может. Вот он-то мне враз с этой задачей справиться и помог. И с сигаретами я разобрался, и много еще чего интересного для себя открыл.

– Да как вы разобрались-то, если курите до сих пор, Павел?

Павлик некоторое время молчал, разглядывая своего упрямого оппонента, а потом с тяжким вздохом пожал плечами.