Павильон

Миссис Блаунт приоткрыла бледный рот, и он выругался.

– Нечего строить из себя еще большую идиотку, чем ты есть! Я сказал, Фред здесь! Можешь это понять, дура?

Она сказала:

– Да, Сид.

Он злобно уставился на нее.

– Дело затянулось, факт! А все из-за тебя, не могла мне подыграть! Тебе что полагалось изображать? Что ты просто до смерти желаешь жить в этом доме! И вот я беру тебя посмотреть на этот самый дом, и что ты делаешь? Развалилась на кресле, как куча старого тряпья, и повторяешь:

«Очень мило»!

– А что я должна была говорить? – вяло спросила она.

Он опять выругался.

– Надо было оставить тебя в пансионе, факт! Я должен был знать, что на тебя рассчитывать нечего! Сказал же: ты должна изображать, что ты в восторге от дома, и я не успокоюсь, пока не куплю его тебе! И ты так хочешь его заполучить, что я продолжаю набавлять цену, пока они не сломаются! И вот я тебя привожу, а ты проявляешь такой же восторг, как кошка перед купанием! Я готов был свернуть тебе шею! И каков результат?! Каков результат, я тебя спрашиваю?! Фред – говорю тебе, – Фред возвращается и перебивает мою цену! Фред, у которого не было ни гроша в кармане, который приходил ко мне перехватить деньжат! А что теперь? Ему где-то подфартило, и он заявился перебивать мою цену! К тому же еще недоволен, говорит, что я дважды перебегал ему дорогу! Когда сам не мог добыть ни одного пенни! А теперь заявляет, что он все кому надо скажет, если я не отступлюсь! Мерзкая тварь!

Миссис Блаунт молча смотрела на него. Она ничего не знала о его делах, он не рассказывал. Время от времени, когда что-то случалось, он начинал орать и ругаться, как сейчас. Он ничего не объяснял, и это ее устраивало. Она не хотела знать о его делах. Иногда, когда ночью ей не спалось, она думала, что если что-то узнает, то всякое может случиться. Что-нибудь ужасное. Она просто сидела и смотрела на него. Когда он говорил таким злым голосом, она замирала. И хотела бы отвести глаза, но боялась. Он был невысоким, но мощным. Лицо у него было красное, а глаза от этого казались слишком светлыми. Он считается весельчаком. Руки у него очень сильные, хватка просто железная.

Она вышла за него замуж, потому что никто другой не предлагал, и довольно скоро поняла, что он женился из-за того дома, что ей оставил дядя Георг, и тысячи фунтов в банке.

Он прошагал к окну, вернулся обратно.

– Слушай! Если наткнешься на Фреда, ты ничего не знаешь, поняла? Вообще ничего! Если он спросит, какие у меня виды на дом, ты ничего не знаешь! Изображай из себя полную идиотку, будто не знаешь ничего вообще! Уж будь спокойна, Фред постарается подстеречь тебя, чтобы что-то вытянуть. Мотай головой и говори, что ничего не знаешь!

Можешь сказать, что я не обсуждаю с тобой свои дела, и это правда! Поняла?

Она лишь сказала:

– Да, Сид.

– Смотри у меня!

Он выскочил из комнаты, но не хлопнул дверью, а осторожно прикрыл ее, памятуя о том, что он заботливый муж привередливой больной жены. В этот момент из Зеленой комнаты выходили мисс Моксон и ее подруга миссис Доил.

Мисс Моксон была высокая и сухопарая, ее подруга – круглая, как яблочко, но очень энергичная. Миссис Доил то покупала по чьей-то просьбе вещи для людей, оказавшихся вне дома, то ходила встречать приезжающих школьников, чтобы водить их по Лондону. В свободное время она писала письма женатым сыновьям и дочерям, разъехавшимся по всему свету, от Китая до Перу. У мисс Моксон было одно занятие – разгадывать кроссворды, но она делала это так медленно, что ей не требовалось иных развлечений. Они остановили мистера Блаунта, спросили, не стало ли лучше его жене, и он удрученно покачал головой. Они ему посочувствовали, и обе подумали, как повезло его половине.

Миссис Блаунт слышала их голоса из-за двери. Она знала, что они говорят – все говорят одно и то же. Они жалеют ее, потому что они добрые, но еще больше жалеют Сида, которому досталась такая убогая жена.

Когда шаги и голоса стихли, она извлекла из-под подушки журнал и стала читать, как обновить шерстяное платье, если его проела моль. Нужно из длинных рукавов сделать короткие, а из отрезанных частей выкроить карманы. Ничего не говорилось о том, что делать, если на изъеденное молью место нельзя налепить карман. Два года назад моль у нее свирепствовала, она забыла положить в ящик шарики от моли, и на всех шерстяных комбинациях зияли дыры.

Она перешла к совету, как сводить пятна с мрамора.

Глава 7

Миссис Грэхем очень нервничала. И было из-за чего…

Во-первых, ей было досадно, что Алтея уделяет мало внимания своей внешности, потому что никто не поверит, что тебе чуть за сорок, если твоя дочь выглядит на тридцать пять. Во-вторых, тут снова объявился Николас Карей – принесла его нелегкая. Когда о человеке пять лет ни слуху ни духу, любой станет думать, что он уже не вернется.