Павел I

Записки Саблукова впервые вышли в свет на английском языке и напечатаны в 1865 году в журнале «Fraser's Magazine for Town and Country» (август — сентябрь) под заглавием. «Воспоминания о Дворе и временах Российского Императора Павла I до периода его кончины. Из бумаг умершего русского генерала». Краткое извлечение из труда Саблукова в 1866 году было сделано во французском журнале «Revue Moderne». В обоих случаях имя мемуариста названо не было.

На русском языке «Записки» эти появились в извлечении в московском журнале «Русский Архив» в 1869 году. Здесь уже впервые было обнародовано и имя автора: генерал-майор Николай Александрович Саблуков. Однако по цензурным соображениям история цареубийства была исключена их текста; официальная версия об «апоплексическом ударе» все ещё являлась неколебимой. Полный текст воспоминаний появился на русском языке в 1907 году в документальном сборнике «Цареубийство 11 марта 1801», выпущенном в свет издательством А. С. Суворина. Отдельным изданием сочинение H.A. Саблукова вышло в 1911 году.[142]

Воспоминания H.A. Саблукова особо примечательны в двух отношениях. Во-первых, автор по долгу службы стоял близко к Самодержцу и имел возможность наблюдать его характер, его нрав, поведение в обыденных обстоятельствах. Им приведена серия зарисовок высказываний и поступков Павла I. Это особо ценная часть данного сочинения.

Во-вторых, Саблуков ни в какой форме не участвовал в заговоре на жизнь Государя и его категорически не принимал. Трудно удержаться от предположения, что если бы верный гвардеец оказался на пути преступной шайки, рвавшейся в опочивальню Царя с намерением лишить его жизни, то встал бы на пути, невзирая на угрозу собственной ясизни. Эта преданность, эта верность Богоустановленному миропорядку делает повествование Саблукова надежным источником, при тон, что у него наличествуют критические соображения по поводу правления Павла Петровича.

Самая сильная и надёжная часть повествования генерала — описание последнего акта монархической драмы, развернувшейся в Михайловском замке в ночь с 11 на 12 марта 1801 года. Как написал автор, его главное желание — «сказать правду, одну только правду». Намерение своё он исполнил. Детали рокового события воспроизведены им с максимальной тщательностью, полностью удостоверяемой иными свидетельствами и документами.

В воспоминаниях Саблукова можно выделить как бы два сюжетнотематических потока. Первый — личные наблюдения, эмпирические зарисовки и личностные характеристики. Это самая интересная и важная часть сочинения. Второй — это, так сказать, «пена» светских суждений и умозаключений, которым отдана щедрая дань в сочинении генерала. Однако, при всём том, автору здесь не изменяет чувство меры; он не опускается до «психопатологического диагноза», до всех тех параноидальных видений, которые властвовали над умами многих современников, а затем стали «азбучными истинами» на страницах различных сочинений. Павел Петрович в воспоминаниях Саблукова — импульсивный, порывистый, но — честный и благородный человек.

Исходной матрицей для всех русскоязычных публикаций книги А. Н. Саблукова является английский текст; рукописного авторского оригинала никто никогда не видел. В литературе существует неясное упоминание о том, что в эмиграции, в Париже, герцог А. Г. Лейхтенбергский (1881–1942) — внук Императора Николая I — рассказывал в узком кругу, что в молодости он видел в библиотеке Зимнего Дворца вариант воспоминаний Саблукова на французском языке. Если это соответствует действительности, то можно предположить, что Саблуков написал данный вариант своих воспоминаний специально для Императора Николая I, всегда чрезвычайно трепетно относившегося к истории своего рода и неизменно почитавшего убиенного отца — Императора Павла I. Но всё это из области отвлечённых гаданий, так как, насколько известно, французский вариант воспоминаний Саблукова по сей день не обнаружен.

Что же касается английского варианта воспоминаний, то их тоже никто не видел. Считается, что книгу Саблуков завершил за несколько лет до своей смерти. Что было далее — от даты смерти в 1848 году до публикации в 1865 году — всё это покрыто мраком неизвестности. Кто хранил, кто передавал издателю, по какому принципу — неизвестно. И самое главное: насколько авторский вариант соответствовал опубликованному тексу. Нет нужды доказывать общеизвестное: рукопись и текст книги далеко не всегда и во всём идентичны даже при живом авторе. Что же говорить о том, когда сочинителя давно нет в живых. Тут возможны любые «коррективы» авторского замысла и «вивисекции» первичного материала.