Павел I

С Беннигсеном же была история совсем другого рода. Он давал клятву личной преданности и о «долге человечности» даже и не помышлял. Оставляя в стороне нюансы биографии Беннигсена, отметим главное: Беннигсен был ганноверцем, т. е. фактически являлся подданным Британии, так как Ганновер с начала XVIII века, с воцарения Короля Георга I (1714–1727), являлся родовым владением британских монархов. Да и сама правящая династия в Англии весь XVIII век и часть XIX века носила название «Ганноверской». Конечно, само по себе ганноверское происхождение не есть прямое доказательство участия в антироссийских инспирациях Аондона, но это обстоятельство нельзя оставлять без внимания. Беннигсен прослужил в России почти полвека и сделал здесь блестящую карьеру. Он, единственный из числа главных участников Цареубийства, неизменно относился к числу «любимцев» Александра I ив 1813 году получил графский титул. После же выхода в отставку генерал и граф, так и не научившийся сносно изъясняться по-русски, уехал в Ганновер, где и умер.

Но независимо от того, кто составлял рескрипт от 12 марта 1801 года, кто водил рукой «полуобморочного» Императора, не подлежат сомнению два обстоятельства. Во-первых, его подписал Александр I, а значит, это соответствовало его видам. И, во-вторых, произошла резкая переориентация внешней политики России, что стало сразу очевидным для Наполеона, как-только до него дошла весть об убийстве Императора Павла I. Начались переговоры между Россией и Англией, которые уже через три месяца, 17 июня 1801 года, привели к заключению англо-русской морской конвенции.

Руками кучки русских придворных прохвостов Англия добилась для себя таких преимуществ, которых не принесла бы никакая военная кампания…

Глава 7 Цареубийство

Россия в XVIII веке имела печальный опыт монархических переворотов. В 1741 году группой гвардейских офицеров был свергнут с Престола внучатый племянник Императрицы (1730–1740) Анны Иоанновны Император Иоанн Антонович (1740–1764), которого Императором, согласно правовой норме, введённой Петром I, определила в своём завещании Анна Иоанновна.

В 1762 году, опять с помощью гвардейцев, был свергнут и вскоре убит внук Петра I Император Пётр III, которого своим преемником назначила Императрица Елизавета Петровна.

В XIX век Россия вступила под сенью страшного злодеяния: в ночь с 11 на 12 марта 1801 года был убит Император Павел I.

Между тремя указанными актами существует известная схожесть. Во-первых, во всех случаях — движущей силой переворота выступали офицеры гвардейских полков. Во-вторых, фигуры обреченных правителей вначале какое-то время шельмовались в салонах, в кругах столичной аристократии, где и создавалось требуемое «общественное мнение». И, в-третьих, имена свергнутых и убиенных или предавались забвению, как это было в случае с Иоанном Антоновичем, или поношению. Причём салонная молва, в значительной части своей лживая, была принята на веру многими историками и стала неким «краеугольным камнем» исторических повествований. Злодеяния объяснялись «неизбежными» и «объективными» обстоятельствами, деяниями, совершенными «во имя России».

В указанном ряду переворотов история с Павлом I стоит всё-таки обособленно; слишком многое её отделяет от предыдущих случаев. Ни Иоанн, ни Петр III не являлись детьми Императора. Павел же Петрович и по отцу, и по матери выступал прямым наследником Короны Российской Империи. Важно и другое: Павлу I впервые в имперской истории присягали на верность не только должностные гражданские и военные лица, но и вся масса населения, которая обычно именуется «народом».

Самое же главное и принципиальное отличие: в 1801 году представители дворянских фамилий свергали и убивали не только Императора, но и Помазанника Божия. Ни Петр III, ни уж тем более Иоанн Антонович не были коронованы; им не были ниспосланы дары Духа Святого через таинство Миропомазания. Павел же Петрович был не только по родовому отличию правителем законным, но и — Царём Миропомазанным. Его убийство — это уже не какая-то «политика» или пресловутые «исторические обстоятельства»; это — святотатство, это — богоотступничество в самой явной форме.

В этой связи невольно приходит на память известный библейский сюжет о гибели израильского Царя Саула и о реакции на это известие Царя Давида. Хотя Саул оступался и отступил от Божией Воли, но он был правителем Богоизбранным, и не дело смертных было карать его. Некий отрок принес Давиду весть о разгроме израильтян филистимлянами при горе Гелвуй и сообщил, что он лично, по просьбе Саула, убил его, чтобы тот не попал в руки врагов. Тогда, как сказано во Второй книге Царств, «схватил Давид одежды свои, и разорвал их, также и все люди, бывшие с ним. И рыдали и плакали, и молились до вечера о Сауле, и о сыне его Ионафане, и о народе Господнем, и о доме Израилевом, что пали они от меча». Отрок-вестовой по приказу Давида был казнен, а перед его казнью Давид воскликнул: «Как не побоялся ты убить помазанника Господня?»[120]