Павел и Авель

– Надеюсь, господа, что нам вскоре предстоит понюхать иной дым – например пороховой, для разнообразия, и он смоет все следы недавнего позора! Военная баталия – вот чего нам так не хватает!

Морозявкин, до этого насмешливо улыбавшийся краем рта, вдруг навострил ухо, отставил трубку, стряхнул с лица широкополую шляпу и вскочив на ноги стал напряженно всматриваться в горизонт.

– И это произойдет скорее чем ты думаешь! Пираты!

– О боже мой милостивый, какие же пираты в конце XVIII столетия от рождества Христова? Ври да не завирайся! – произнес граф Г. наставительно, а Лиза, подобно женской фигуре на бушприте, поднявшись на цыпочки тоже стала сверлить глазами морскую гладь.

– А известно ли вам, судари мои, что здесь шалят алжирские морские разбойники, да так что дань им платят и португальцы, и датчане, и шведы, и Сицилия с Сардинией? И даже российскому флоту приходилось с ними сражаться? – вопросил Морозявкин мрачно. – Я все это вычитал в старых монастырских газетках. Видишь ту черную галеру? Ручаюсь, нас возьмут на абордаж скорее чем я успею трубку докурить.

Правоту друга Вольдемара подтвердила начавшаяся на корабле внезапная суматоха. Впередсмотрящий орал что-то сверху итальянским матом, матросы спешно вооружались. Обычно на такого рода кораблях оружия держали столько, что хватало на всех. Как правило торговые суда совершая плаванье в здешних водах старались держаться вместе, дабы оказать достойный отпор нападавшим, но сейчас помочь одинокому купцу было решительно некому.

Крики «карамба!», а также «свистать все наверх!» переполошили всех еще больше. Капитан бегал по палубе, размахивая обнаженной саблей и подгоняя матросов, судно спешно разворачивало дополнительные прямые паруса и отчаянно маневрировало, пытаясь поймать ими слабенький ветерок. Но все усилия были тщетны, корсары резво рвались на абордаж, и вялое тявканье корабельных пушечек не могло их сдержать. Пираты десятками скатывались с выпуклых бортов в море, но тем не менее как горох сыпались на узкую палубу, абордажные крючья прошивали обшивку насквозь, паруса были разорваны ядрами в клочья. Пороховой дым застилал воздух, и в полчаса дело было кончено.

– Пираты на моем корабле! – капитан-венецианец, выглядевший весьма почтенно для итальянца, никак не мог угомониться. – Я отказываюсь верить, Мамма миа! Что вам здесь нужно, негодяи?

Эта фраза к несчастью стала для него последней в моряцкой жизни. Чернобородый пиратский вожак, которому надоело слушать его сбивчивую речь, успокоил капитана выстрелом в голову из огромного двуствольного пистолета. Все вскрикнули от ужаса, разумеется не считая корсаров, которые дружно захохотали.

– А теперь послушайте меня! – заорал пиратский вожак на чистом итальянском, почти без акцента. – Меня зовут Саид-паша, и я брат Саида-Али, и потомок самого великого Ульджа Али, последний бейлербея Алжира! Все вы – мои рабы и пленники. Если будете вести себя тихо и смирно, останетесь живы… может быть! Все непокорные будут повешены на реях. Вопросы есть?

– Есть? Что с нами будет дальше? – на свою беду спросил седой матрос, прижимая левой рукой к телу окровавленную культю правой конечности, обрубленной пиратским ятаганом.

Саид-паша приятно улыбнулся, показав белоснежные зубы, мотнул острой бородкой и навскидку выстрелили в не в меру любопытного моряка из второго ствола, убив его наповал, так же как перед этим пристрелил и его начальника-капитана.

– Слишком много вопросов! Я застрелили его, чтоб он не мучился, успокойтесь! – пояснил он, выхватив сразу два ятагана, висевшие по его бокам, и останавливая вопли несчастных пленников. – Я очень гуманен… и сейчас докажу это! Мы заберем с собой имущество, а также сильных, выносливых мужчин и красивых женщин, если таковые найдутся. А остальных оставим тут, плывите себе дальше!

Пираты рассыпались по всему кораблю, роясь на баке и корме, в трюме, на палубах и в каютах, обшаривая лестницы и волоча к себе на галеру все ценное, что смогли найти – всевозможные товары, холсты, шелк, стекло, украшения, провиант, они не брезговали ничем, бросаясь на блестящие предметы как сороки. Очень скоро Лесистратова, Морозявкин и граф Г. поняли, что им не удастся отсидеться в трюме, под грудой мешков, как они надеялись, их нашли, схватили и весьма нелюбезно препроводили к выходу.

– А, вздумали скрываться, подлецы! – так встретил их Саид-паша, который теперь обретался на капитанском мостике. – Посмотрим, кто это у нас… Красивая девчонка – ее мы продадим в гарем к султану, клянусь, она этого заслуживает! Какие формы!

При этих словах он бесцеремонно ухватил Лизу за подбородок, повернув ее лицо к свету, а затем ятаганом распорол ей платье на груди. Граф Г. метнулся было к ней на выручку, но крепкие лапы пиратов заставили его замереть, и он мог только тихо ругаться вслух. Однако услышав слова на незнакомом, как думалось, языке, Саид-паша неожиданно побледнел от злости, что при его смуглом цвете кожи выглядело ужасающе.