Павел I

Я застал Константина в трех-четырех шагах от двери <…>, он имел вид очень взволнованный. Я тотчас отрапортовал ему о состоянии полка. Между тем великий князь Александр вышел из двери <…>, прокрадываясь, как испуганный заяц. В эту минуту открылась задняя дверь <…> и вошел император собственной персоной, в сапогах и шпорах, с шляпой в одной руке и тростью в другой, и направился к нашей группе церемониальным шагом, словно на параде. Александр поспешно убежал в собственный апартамент; Константин стоял пораженный, с руками, бьющимися по карманам, словно безоружный человек, очутившийся перед медведем. Я же, повернувшись по уставу на каблуках, отрапортовал императору о состоянии полка. Император сказал:

– А, ты дежурный! – очень учтиво кивнул мне головой, повернулся и пошел к двери <…>.

Когда он вышел, Александр немного приоткрыл свою дверь и заглянул в комнату. Константин стоял неподвижно. Когда вторая дверь в ближайшей комнате громко стукнула, как будто ее с силою захлопнули, доказывая, что император действительно ушел, Александр, крадучись, снова подошел к нам. Константин сказал <…>, указывая на меня:

– Я говорил вам, что он не испугается!

Александр спросил:

– Как? Вы не боитесь императора?

– Нет, ваше высочество, чего же мне бояться? Я дежурный, да еще вне очереди; я исполняю мою обязанность. <…>

– Так вы ничего не знаете? – возразил Александр.

– Ничего, ваше высочество. <…>

– Мы оба под арестом <…>. Нас обоих водил в церковь Обольянинов присягать в верности! <…>

В передней, пока камердинер Рутковский подавал мне шубу, Константин Павлович крикнул:

– Рутковский, стакан воды!

Рутковский налил, а я заметил ему, что на поверхности плавает перышко. Рутковский вынул его пальцем и, бросив на пол, сказал:

– Сегодня оно плавает, но завтра потонет» (Саблуков. С. 75–78; Саблуков не состоял в заговоре).

Ужин. «Я слышал от генерала Кутузова, бывшего тогда в Петербурге <…>: – Мы ужинали вместе с императором; нас было 20 человек за столом; он был очень весел и много шутил с моей старшей дочерью, которая в качестве фрейлины присутствовала за ужином и сидела против императора. После ужина он говорил со мною, и пока я отвечал ему несколько слов, он взглянул на себя в зеркало, имевшее недостаток и делавшее лица кривыми. Он посмеялся над этим и сказал мне: – Посмотрите, какое смешное зеркало; я вижу себя в нем с шеей на сторону. – Это было за полтора часа до его кончины (Кутузов не был посвящен в заговор)» (Ланжерон. С. 151).

«В шестнадцать минут одиннадцатого часовой крикнул: «Вон!» – и караул вышел и выстроился. Император показался из двери в башмаках и чулках, ибо он шел с ужина. Ему предшествовала любимая его собачка Шпиц, а следовал за ним Уваров, дежурный генерал-адъютант. <…>

Император подошел ко мне <…>:

– Вы все якобинцы.

Несколько озадаченный этими словами, я ответил:

– Так точно, государь.

Он возразил:

– Не вы лично, а ваш полк.

На это я возразил:

– Государь, вы можете обвинять в якобинстве меня, но не весь же полк.

Он ответил <…>:

– А я лучше знаю <…>, – и прибавил, что он велел выслать полк из города и расквартировать его по деревням» (Саблуков. С. 78–79).

«11 часов вечера <…>. Император <…> в покоях княгини Гагариной, его метрессы, где он всегда заканчивал вечера после ужина с императрицею. Княгиня Гагарина жила в Михайловском замке, занимая помещение под личными апартаментами государя. Спустя час Павел ушел к себе, чтобы лечь спать» (Ливен. С. 183).

Полночь. Государь спит.

12 марта

«Немного позже полуночи я сел в сани с князем Зубовым, чтобы ехать к графу Палену. У дверей стоял полицейский офицер, который объявил нам, что граф у генерала Талызина и там ждет нас. Мы застали комнату полной офицеров; они ужинали у генерала, причем большинство находилось в подпитии, – все были посвящены в тайну. Го – ворили о мерах, которые следует принять» (Беннигсен. С. 117). – «Было выпито много вина, и многие выпили более, чем следует <…>. Го – ворят, что за этим ужином лейб-гвардии Измайловского полка полковник Бибиков <…> будто бы высказал во всеуслышание мнение, что нет смысла стараться избавиться от одного Павла; что России не легче будет с остальными членами его семьи и что лучше всего было бы отделаться от них всех сразу» (Саблуков. С. 86). «Условились, что генерал Талызин соберет свой гвардейский батальон во дворе одного дома, неподалеку от Летнего сада; а генерал Депрерадович – свой, также гвардейский батальон, на Невском проспекте, вблизи Гостиного двора. Во главе этой колонны будут находиться военный губернатор <Пален> и генерал Уваров <два часа назад он был дежурным и сопровождал Павла с ужина>, а во главе первой – князь Зубов, его два брата, Николай и Валериан, и я <…>. Граф Пален с своей колонной должен был занять главную лестницу замка, тогда как мы с остальными должны были пройти по потайным лестницам, чтобы арестовать императора в его спальне.