Павел I

17 ноября. Четверг. Его Высочество встать изволил в исходе седьмого часу. Одевшись, учился, как обыкновенно. В двенадцатом часу возвратился Его Превосходительство Никита Иванович от Государыни. <…> Сели в сани и поехали кататься. <…> Ехали мы Луговою; потом поворотили по Невской першпективе, мимо Казанской <…>. К слоновому двору подъезжая, увидел Государь Цесаревич на перекрестке, что мужики, стоя подле квасников, с великим аппетитом пьют теплое сусло. Захотелось ему сего питья отведать. Приказал тут Его Превосходительство Никита Иванович остановиться. Подали стакан сусла, откушал Его Высочество, и очень ему понравилось: мужику приказал дать пять рублей. Описать нельзя, с какою тут радостью и с каким удовольствием смотрел народ на Государя Цесаревича. <…>

27 ноября. Воскресенье. <…> Изволил Его Высочество прямо что называется шалить: из песошницы высыпал весь песок прежде в футляр с перочинного ножичка, оттуда рассыпал его по рисовальному столику и смачивал водою. Изволил представлять себе, будто это театр и будто он для того усыпает песком, чтобы танцовщики не падали. После сего захотелось Государю Цесаревичу испугать кн. Куракина. Он жестоко труслив. Послал за ним Его Высочество, а между тем приказал из фейерверочных своих машинок фонтанную свечку вставить в обыкновенную восковую свечу так, чтобы ее было не видно. Пришел Куракин: приказал Великой Князь подать эстампы, посадил его смотреть их и сам тут же сесть изволил, а оную свечу поставили подле. Его Высочество Куракину никакого знаку к подозрению не подавал. <…> Как догорело до свечки, <…> вверх ударил весьма высоко огненной фонтан. Куракин завизжал, бросился от стола и насилу опамятовался. Великой Князь запрыгал, мы все хохотали <…>.

(Порошин. Ст. 216, 218, 267–268, 274, 301, 341, 344, 367, 375–376, 378–379, 387, 415–417, 422, 431–434, 446, 457, 464, 484, 501, 519, 533–534)

Прибавление к Запискам Семена Порошина

P: W. КАМЕРГЕРСКАЯ ДОЧКА. Роман 1765 года

30 августа. Вторник. <…> Ввечеру был бал. Часов в семь изволил Его Высочество пойтить в залу и открыть бал с графиней Анной Карловной Воронцовой. После изволил танцовать менуэт с фрейлиной графиней Анной Петровной Шереметевой <…>, c фрейлиной Верой Николаевной Чоглоковой <…>, с фрейлиной Анной Алексеевной Хитровой и Елисаветой Николаевной Чоглоковой <…>. Его Высочество очень был весел и танцовал весьма охотно, хотя впротчем и не безъизвестно, что слишком не страстен он к танцованью. <…>

1 сентября. Четверг. <…> Государь Цесаревич, стоя у окна, дыхнул на стекло и выписал имя той фрейлины, которая больше всех ему нравится. Как подошли кое-кто к окошку, то он тотчас стереть изволил. <…>

2 сентября. Пятница. Спрашивал Никита Иванович у Его Высочества, в кого он ныне влюблен? Признавался Его Высочество, что он влюблен, а в кого, того не сказывал. <…>

20 сентября. Вторник. День рождения Его Императорского Высочества: минуло одиннадцать лет. <…>

25 сентября. Воскресенье. <…> За чаем были у нас разные разговоры. Его Высочество не имеет еще явственного понятия о разности между мужеским и женским полом. Часто о том любопытствует. <…> Изволил и сего дня покушаться меня о том спрашивать, но я, конечно, не тот, который бы пред Государем Цесаревичем когда-нибудь выболтал то, чего не надобно; ответы мои состояли в шутках, кои отнюдь ничего не объясняли. Сказывал мне Его Высочество, что он, читая на сих днях древнюю Ролленеву Историю, увидел там описание женских свойств, которое ему крайне понравилось. Изволил говорить: «Не дал-де я тогда тово знать, однако место очень приметил и прочитал еще после». <…> Об одной фрейлине признавался мне Его Высочество, что он день ото дня ее более любит. Не опровергал я совсем того, однако говорил Государю Цесаревичу, что не очень надобно в оные мысли устремляться, дабы оне не беспокоили и нужным Его Высочества упражнениям не препятствовали. <…>