Паутина миров

Лещинский кинулся на призыв, чувствуя, что второго шанса может не оказаться. Боком протиснулся между муравьедом и птицей, которых продолжала сдерживать старуха, молнией проскользнул в резиденцию Баксбакуаланксивы.

И ему сразу захотелось оказаться как можно дальше от этого места, где на груде человеческих и инопланетных черепов возлежал громадный, обрюзгший, как боров, демон Пыльной планеты. В правой лапе он держал чашу, полную дымящейся крови. А у самых его ног из технического люка, словно чудовищный букет, торчали привязанные друг к другу пленницы. Женщины были либо мертвы, либо близки к тому и без сознания.

Над головой Лещинского промелькнуло что-то черное, и он поневоле упал на колени. Это была мудрая птица Гоксгок. Она вспорхнула на жирное плечо Баксбакуаланксивы, клюнула его в висок, словно в пустое ведро. Даже гул пошел. Великан и не поморщился. Губы его, испятнанные жиром и кровью, разомкнулись:

– Как стоишь, гвардеец! – рявкнул он.

Лещинский стремительно, как автомат, выпрямился. Руки по швам, глаза поедают начальство.

– Ты нарушил присягу, дружбанчик, – продолжал Бакс. – Где ты был, когда горячие торнадо утюжили Колонию? Где ты был, когда твои товарищи становились «двухсотыми»? Твой командир оказался в беде, а ты не пришел на помощь. Трусливо скрылся в других мирах, надеясь избежать наказания.

Лещинский не понимал, о чем говорит Баксбакуаланксива, он только чувствовал, что провинился перед своим божеством, и тихо поскуливал в ответ на тяжкие обвинения.

– За предательство полагаются вечные муки, – ронял тяжелые глыбы слов кровожадный демон, – но у тебя еще есть возможность избежать лютой участи.

Смысл сказанного на этот раз дошел до гамацу. Он весь подался вперед, готовый выполнить любой приказ обожаемого.

– В моем букете, – Бакс указал на пленниц, – не хватает одного цветка. Приведи свою маленькую самку!

Гамацу Лещинский понял, что его существование, оказывается, имеет смысл. Да-да, именно ради этого мига берег он Оксанку. От себя берег и от других гамацу. Берег для своего повелителя. Конечно, он, Лещинский, немедленно приведет свою самку сюда. Пригонит, притащит за волосы, если будет сопротивляться. И убьет каждого, кто попытается помешать.

Он зачем-то прикоснулся сомкнутыми пальцами ко лбу и бросился выполнять волю Баксбакуаланксивы. Едва не сшиб по дороге старуху, которая зашипела на него, как проколотая шина, перепрыгнул через муравьеда, запоздало лязгнувшего по палубе смертоносным когтем. Ссыпался по вертикальной лестнице, как заправский матрос. И столкнулся нос к носу с высоким арсианцем, который наставил на него ствол незнакомого оружия.

– Сожри меня титвал, если это не Костян, – проговорил арсианец. – Здорово, браза!

Из-за спины арсианца выглянула юная самочка.

– Это не Костя, – проговорила она. – Теперь он – гамацу. Упырь Бакса.

Лещинский понял, что это – Оксанка. А еще он понял, что арсианец пытается похитить ее. Украсть лучший цветок для букета Баксбакуаланксивы!

Он пружинисто распрямил гибкое, хищное тело, отшвырнул арсианца легко, как пушинку, и рванулся к девочке, но не успел дотянуться до нее самую малость. На его голову обрушился удар, и гамацу свалился к ногам перепуганной Оксанки.

– Сдох, гадина, – брезгливо проговорила Сон-Сар, опуская окровавленный арматурный прут.

– Все-таки он был моим другом, – вздохнул Гаррель.

– Твой друг давно умер…

– Я знаю, – отозвался арсианец. – И мне его жаль.

– Да ты никак переопределиться собрался, – пробурчала Сон-Сар. – Вот-вот заплачешь…

– Ты, видимо, тоже, – заметил Гаррель. – Рука у тебя тяжелая, как у самца.

– Должен же кто-то быть из нас самцом, – огрызнулась арсианка.

Они препирались на родном языке, и Оксанка не понимала их, но чувствовала, что арсианцы готовы поссориться.

– Хватит вам, – жалобно попросила она. – Надо уходить, пока другие не проснулись. Вы не знаете, что это такое – куча голодных гамацу.

– Сон-Сар, уводи ее, – распорядился Гаррель. – Пока тихо, вы успеете добраться до нашего небоскреба.

– Что ты несешь! – всполошилась арсианка. – А ты?

– А я задавлю главную гадину.

– Бакса? Да тебя разорвут в клочья раньше, чем ты приблизишься к нему.

Арсианец подбросил на ладони тяжелый центурийский импульсник.

– С этой штуковиной я прорвусь, – сказал Гаррель. – А если не убить Бакса, гамацу будет становиться только больше. Они же хватают всех, кого фаги перебрасывают сюда… Если не убить Бакса, конца этому не будет.

– Хорошо, – сдалась Сон-Сар. – Ты самец, тебе решать. Только дай нам уйти из логова.

Арсианец показал импульсником на лестничный колодец.

– Пока я туда заберусь, вы будете далеко.