Паутина миров

Словно в подтверждение самых худших его опасений, небо над палубой дредноута вдруг померкло и сверху обрушился дождь – тяжелый, будто град вражеских стрел. И вдруг послышалось заунывное пение, заглушившее даже шум дождя. Из трюмного люка показалась процессия Треклятых жрецов. Они шли двумя рядами, в черных длиннополых одеждах, на лицах их багровели шрамы. В руках жрецы держали ритуальные иззубренные клинки. Скорчившиеся у башни неофиты вжались спинами в холодный мокрый металл.

– Это же такое, напарник, – пробормотал Даррель. – Это они нас щас… как ясноглазиков, на заклание, да?

– Не гневи Шу-Арреля, – откликнулся Гаррель, у которого самого горло перехватило от тревожных предчувствий.

Процессия поравнялась с неофитами. Первый же жрец вручил Гаррелю свой клинок, воззвал:

– Ступай, брат! Убей зло!

Гаррель принял клинок и поцеловал лезвие. Жрец сорвал с себя черную хламиду и набросил ее на плечи бывшего модельера. На самом служителе не осталось ничего, кроме набедренной повязки, и Гаррель увидел, что не только лицо Треклятого, но и тело изуродовано шрамами. Следующий жрец «одарил» таким же образом и Дарреля. Мастер клинков повертел лезвием, хмыкнул:

– Дешевая работа…

Церемония передачи ритуального оружия была недолгой. Треклятые обступили новых посвященных с двух сторон и под торжественное пение повели к широкому трапу, переброшенному с борта на берег. Матросы и офицеры корабля провожали посланцев Раздосадованного сочувственными взглядами. Похоже, видели они это не впервой и неплохо представляли, что ждет этих бедолаг с древним оружием, бредущих под проливным дождем. Но То Нда Хо Гаррель запретил себе думать об этом.

Железные ступени, закрепленные в скале, вели куда-то наверх. Низкие тучи и проливной дождь мешали разглядеть цель пути, только черные жилы, толстые, будто якорные канаты, тянулись вдоль лестницы, которая казалась бесконечной. И там, куда она уходила, раздавался зловещий гул и вспыхивали бледные молнии. Неожиданно дождь прекратился, потоки воды еще прыгали по камням, но жар двух солнц быстро высушил железные ступени и покрытые шрамами тела Треклятых.

Пение жрецов оборвалось. Все звуки окрест заглушал ровный гул и треск грозовых разрядов. Лестница вывела процессию на широкий помост, окруженный металлическими башнями, увенчанными шарообразными навершиями. Черные жилы исчезали в огромных ребристых ящиках в основании башен. Голые жрецы выстроились на помосте полукругом, отгородив собою группу новопосвященных. Башни загудели еще сильнее, а между шарами зазмеились молнии. Их свет казался призрачным в смешанных лучах желтого и красного светил.

Гаррель смотрел поверх голов Треклятых. За помостом и башнями скалы обрывались в море, а значит – другого пути не будет. И с этого помоста начинается дорога в Иные Сферы. Уставшие, голодные, в волглых балахонах, вооруженные примитивным оружием древних, они должны будут навсегда покинуть родной мир, чтобы сражаться неизвестно с чем, неизвестно где…

Гаррель оглядел своих товарищей – ни искры воодушевления в глазах, только беспокойство и немой вопрос: зачем? Почему-то вспомнился рукотворный титвал, безмятежно парящий в вечернем небе.

«Нас почти два десятка, – подумал Гаррель. – Мы вооружены. А у жрецов нет ничего… Дружно напасть, опрокинуть, и…»

Искушение оказалось столь сильным, что бывший художник по костюмам уже готов был выкрикнуть: «Бей безрадостных!», но вспомнил о дредноуте. Нет, военный корабль предназначался не только для генерации электрики, и у экипажа наверняка существовали инструкции на случай бунта «спасителей арсианства».

– Волдыри на заду… – ахнул Нот Ха Даррель. – Други-сидельцы, глядите!..

Треклятые жрецы расступились, а посланцы Шу-Арреля подались вперед.

Солнца сияли во всю полуденную мощь, но на помосте сгущалась мгла. Плотный сгусток свивался в иссиня-черный кокон, выбрасывающий шевелящиеся отростки. И от кокона распространялся запах. Словно все отхожие места Пятого Ареала выгребли до дна и выплеснули добытое на этот залитый лучами светил помост. Голые жрецы громко, до истерического визга, запели древний гимн, из которого Гаррель разобрал лишь: «выворачивается и выворачивается». Темный сгусток на помосте уплотнился еще больше, напоминая теперь обрубок громадного бахромчатого червя. Отростки по краям его плоского среза извивались, источая запах, которому невозможно было противиться. Гаррель и не пытался. Он оттолкнул напарника, силящегося что-то сказать, и шагнул к обрубку, который вдруг тошнотворно вывернулся ему навстречу.

Глава шестая. Чистилище. Красный дым

1

Сухая и колючая пыль воняла хлоркой. Лещинский наглотался этой дряни до тошноты. Но проклятый арсианец продолжал выкручивать ему руку, заставляя ерзать от боли по мягкому крошеву, зарываясь в пыль лицом. Гаррель провел болевой прием четко и без тени эмоций на испачканном копотью нечеловеческом лице. Ясное дело – тренировка…

Теперь понятно, откуда у горе-модельера появились боевые навыки.

– Остыл? – спросил Гаррель, чуть ослабляя захват.