Пауки в банке

– Ты мне зубы-то не заговаривай, – отрезала мать, – умный шибко стал. Ты знаешь, чего матери стоило перевезти тебя в Америку? – История о переезде в Америку была в разы длиннее самого переезда. Здесь перечислялась вся еврейская родня, начиная от Бромштейнов и заканчивая Бромештерами. – Ты ведь помнишь тетю Иду, двоюродную тетку твоего покойного отца? Царство ему небесное. – В этом месте следовала небольшая пауза, мать размашисто крестилась. Бориса всегда удивляла подобная гибкость в вопросе религии. Ох уж эта советско-российская действительность, порождавшая подобные гибриды. Как-то раз Борис спросил у матери, крестятся ли евреи. Почему только раз? У матери была тяжелая рука и еще она была скора на расправу.

– Помню, мам, – заученно повторил Борис. Все, что он помнил, это бородавку тети Иды с пучками растительности. Она росла прямо на кончике длинного носа и смешно ходила из стороны в сторону, когда тетя Ида шамкала беззубым ртом. "Как у Ромкиных хомяков", – думал Борис, завороженно наблюдая жизнь бородавки. Это было более захватывающее зрелище, чем копошащиеся в обрывках газет грызуны.

– Так вот, если бы ни тетя Ида, у которой мы жили полгода, пока не перебрались в Штаты. Ох, сколько времени и сил, сколько времени и сил, – после этой фразы мама доставала из кармана крахмальный платочек, прикладывала к глазам, а Борьке следовало ее утешать. – Все ради тебя, сынок.

– Мам, ну ты чего? – он неловко гладил ее по сгорбленной спине.

– Папа чуть-чуть не дожил, – всхлипывала мать.

На самом деле папа Бориски не дожил двенадцати лет до сего знаменательного события, но Борис о том помалкивал.

– Чего это я расклеилась, сынок? Давай обедать, что ли? Притомилась, видать.

Бориска облегченно выдыхал. Мама направилась к холодильнику в прихожей, достала нехитрую снедь. Накрывали прямо в комнате, Борис выдвигал на середину стол, мама стелила белоснежную скатерть.

С третьей попытки ему удалось сесть. Он осторожно потянул на себя штанину, дотронулся до ноги. Щиколотка опухла. Перелом? Он не знал. Самое страшное – сдохнуть здесь, долгой, мучительной смертью. Что убьет его раньше: обезвоживание, гангрена, голод, сожрут заживо крысы? Если следовать логике, то скорее всего, обезвоживание. Любому школьнику известно, что человек может прожить без воды не более трех дней. При этой мысли страшно захотелось пить. Он лег на пол, перевернулся на живот и пополз.

Борис забрался вместе с другими одноклассниками в автобус.

– Эй, Шитас, ты чё приперся, придурок? – злобно спросил один из новых "друзей".

Борису показалось, что даже учительница смотрела удивленно. Он никогда не посещал подобные мероприятия. И не пришел бы, если бы не Джессика. Напрасно Борис высматривал ее в толпе. Королева не поедет в "лоховозке" (смешное слово, так говорили в России). Она примчится в своем кабриолете вместе с Джеком, этим "гориллоподобным идиотом с членом вместо мозгов". "А вдруг она не придет?" Придется весь день терпеть издевательства "одноклеточных". Борис заерзал на кресле.

– Эй, Шитас, у тебя чё, муравьи в штанах?

Раздался дружный ржач. Миссис Майклз пересчитала присутствующих.

– Тихо, дети, тихо, – произнесла она, удаляясь. Борис с грустью смотрел ей вслед.

Наконец она взобралась на сиденье рядом с водителем, и автобус тронулся.

Борис воткнул в уши наушники, включил погромче "музон" и откинулся на спинку. То ли от мыслей о Джессике, то ли из-за "прелестей" пубертатного возраста, но Борис отчаянно потел, постоянно вытирая влажные ладони о майку. Он склонялся к последней версии. С трудом сдерживал себя, чтобы не открыть глаза и не взглянуть на это "стадо баранов". Слава богу, они его не трогали. "Брезговали, – Борис усмехнулся, – будто я паук или червяк". Впрочем, его это устраивало. Где бы он не появлялся, вокруг него образовывался вакуум. Вот и сейчас сидения впереди и позади него оставались пустыми. "Ничего, когда-нибудь они обо мне узнают. В моем мизинце больше мозгов, чем в черепных коробках всех этих дебилов вместе взятых".

Автобус дернулся, Борис открыл глаза. Они остановились на живописной полянке. Солнце подсвечивало лес позади, отбрасывая на траву пятна света. Автомобиль Джессики был припаркован неподалеку. Борис вытянул шею, но хозяйки в салоне не было. Он подождал, пока "стадо парнокопытных" высыплет из автобуса, взял потрепанный рюкзачок и отправился следом. Ноги были как ватные, сердце колотилось в горле. Как отреагирует Джессика, увидев его? А вдруг при всех поздоровается? Борис зажмурил глаза, чтобы прогнать наваждение и чуть не налетел на миссис Майклз, которая поднялась в салон убедиться, что все вышли.

Джессика стояла под деревом в обнимку с Джеком. Борис замедлил шаг, пытаясь поймать ее взгляд. Джессика равнодушно мазнула по нему глазами и повисла на Джеке. "Сладкая парочка, блин". Разочарование было горьким на вкус. Непослушными руками Борис достал из рюкзака бутылку с водой.