Паук в янтаре

Часть его души заходилась в отчаянном безумном крике. Он не понимал, что привело его сюда, к маленькой пристани, что связало с этой незнакомкой. Но нечто более сильное, нечто инородное, угнездившееся внутри, сломило его волю, словно тонкую щепку, подчинив себе. Он не мог поступить иначе.

Пять шагов, три. Его рука коснулась маленькой ладошки, и девушка испуганно вскрикнула, но в следующее мгновение умолкла. В ее огромных, вмиг остекленевших глазах отражалась худая фигура мужчины в одежде портового служащего. Девушка замерла в ожидании.

Я ощутила, как от него к ней заструилась энергия ментального приказа. Магия мужчины, горячая, жгучая, отдавала тонкой ноткой циндрийских пряностей и гнилостным привкусом смерти.

Вряд ли он сам когда-либо задумывался о тех странных способностях, которыми наградила его природа. Может, просто считал себя везучим парнем, особенно успешным у портовых девиц. Но сейчас удача отвернулась от него. Для сильного менталиста нет ничего проще, чем подчинить себе слабого. Подчинить – и скрыть тонкую нить своего приказа, всю, до последней серебристой искорки, в потоке неконтролируемой силы.

«Остановись. Развернись. Посмотри».

Леди прикрыла глаза и призывно улыбнулась. Ее рука потянулась к завязкам плаща и дернула атласные ленты. Ткань мягко скользнула к ногам, а тонкие пальцы уже спускались вниз вдоль шнуровки корсета.

На последних петлях она замешкалась, и менталист вынул из-за пояса нож. Рукоять из матово-белой кости, инкрустированная драгоценными камнями, смотрелась в натруженных руках рабочего до смешного нелепо и чужеродно. Он и сам понимал это. На краю сознания, где еще оставались последние крохи самоконтроля, билась настойчивая мысль, что это был не его клинок, и он совершенно не помнил, где и как получил его. И совершенно точно надо было отбросить оружие в сторону и сделать что-нибудь с ластившейся к нему девчонкой, пока та не натворила глупостей, которые невозможно будет исправить.

Нож взмыл в воздух, на лезвии тускло блеснул отсвет дальнего фонаря.

Спину меж лопаток обжег чей-то жадный голодный взгляд.

Он взвесил клинок на ладони, криво усмехнулся и распорол шнуровку. А после всадил лезвие в бледный, чуть выпуклый живот девушки.

«Помогите, помогите…»

Она охнула, словно бы и не поняв, что случилось, и обмякла в его руках. Он бережно уложил умирающую девушку на брусчатку у самой кромки воды. Кровь расплывалась по мостовой и тоненькими ручейками стекала в темную воду с белыми бликами полной луны.

Холодные отсветы плясали по потолку камеры, и в полутьме казалось, будто я все еще смотрела в черную гладь залива. Мысленный крик не затихал, человек выл, скулил, стонал на одной ноте, бился, словно в агонии. Энергия бесновалась в нем, как зимний шторм, и я склонилась вниз, пытаясь вновь достучаться до него и хоть как-то успокоить, чтобы продолжить работу. Мне нужно было понять, что произошло. Кто – а главное, для чего – приказал этому мужчине совершить убийство?

Я точно знала – это очень, очень важно.

Прикоснувшись ладонью к стене, я мысленно потянулась к незнакомому менталисту.

Тщетно.

– Эй, – тихо позвала я. – Эй, ты здесь?

Тишина.

«Это-не-я-я-не-виноват-почему-я-это-сделал-что-произошло-почему-наверное-меня-толкнули».

Толкнули. Странное слово царапнуло слух. Я попыталась снова нащупать нить его воспоминания, поймать момент, когда было совершено воздействие, но без физического контакта и мысленной связи мне удалось уловить немногим больше, чем стандартным артефактам-определителям. Я видела ментальный след, чувствовала его, но настоящая нить серебряной пылью истаяла в пальцах.

А значит…

Подскочив на ноги, я бросилась к двери и что есть силы, не жалея рук, заколотила в металлический остов замка. Храп зельевара оборвался, я услышала, как он завозился на кровати, разбуженный странным шумом. Некоторое время спустя в глубине коридора зажегся свет. Послышались шаги охранников, спешивших в сторону моей камеры.

Они остановились, как того требовал регламент, в двух шагах от решетки и окинули меня недовольными заспанными взглядами. В их позах читалось недоумение и раздражение: заключенная номер семь считалась тихой, не доставлявшей лишних хлопот, и это никак не увязывалось в их головах с неожиданной ночной побудкой.

– Что, пожар? – глумливо спросил старший охранник, глядя на меня с нескрываемым презрением. – Или крыску увидела?

– Прошу вас, позовите Бьерри! Это срочно!

Один из охранников, тот, что помоложе, открыл было рот, но старший остановил его резким движением руки.

– Не положено. Буду я из-за всяких тут… господ среди ночи будить.

– Позовите Бьерри!

Охранник снял с пояса оружие и грубо ткнул рукоятью в решетку рядом с моими пальцами. Я инстинктивно отпрянула.

– Руки свои убрала! Ишь тянется, отродье! Только и хочет, что честного человека с пути сбить! Заткнись и спи, – рявкнул он и, подтолкнув замешкавшегося напарника, вернулся в свою каморку.