Паук из Башни

Послышались взволнованные возгласы пассажиров. Я поспешил к борту и перегнулся через перила, чтобы понять, отчего поднялся шум. Из мутных вод Эстры показался бугристый, поросший илом, словно шерстью, панцирь кластаноса-скрипача. Гигантский краб с примитивным разумом принял вертикальное положение, показав огромную правую клешню, и начал булькать. Судя по тому, как задрожали его ротовые придатки, кластанос собирался выпустить в пассажиров длинную струю вонючей воды, чтобы позабавиться.

— Осторожно, хозяин. — Себастина выхватила из-под подола кухонный топорик и метнула его в скрипача.

Просвистев в воздухе, оружие врезалось в панцирь и отбило крайний из шести роговых наростов над мордой. Злобно шипя, речной обитатель опустился под воду.

— Зря ты так.

— Это низшее существо позволило себе недопустимое. Я намеревалась всадить топор между глаз, но не учла движение воды и парома.

— Кластаносы злопамятны, хоть и глупы. Правда, не думаю, что он сможет потребовать с меня плату кровью.

С тех пор как эти громадные ракообразные оккупировали дно Эстры, плавать в ней стало совершенно невозможно. То есть до того вода просто была слишком грязная, а теперь тебя еще и пытаются съесть.

На второй паромной станции мы наняли коляску, которую довольно резво потащил мелкий жилистый пайшоанец. Он довез нас до места, называемого дворцом Феан-Хо, большого деревянного павильона, в котором размещаются разнообразные магазинчики, лавки и ларьки. Вокруг павильона раскинулся рынок Маленького Дзанкога, на прилавках которого можно найти уйму невиданных вещей. К большей части этой гадости я не прикоснулся бы и десятиметровой палкой, потому что еще вчера она могла говорить. Хотя это, конечно, преувеличение, я совершенно не брезглив.

Мы вошли в темную духоту алхимической лавки, которая больше походила на примитивную лабораторию древнего колдуна. Необработанные ингредиенты, неочищенные реактивы, многое представлено в естественном виде и не готово к применению.

— Чего желает сиятельный хоанха? — спросил низенький старикашка с козлиной бородкой из-за прилавка.

— Не поднимайся, Ашун, я вниз.

— О чем говорит сиятельный хоанха? У нас нет подвала.

— Ашун, я прохожу через твою лавку уже в десятый раз, и все время ты пытаешься меня уверить, что за вот этой настенной картиной нет никакого прохода. Ты еще не устал?

— Долгое повторение формирует реальность, сиятельный хоанха, — оскалился голыми деснами старикашка.

Уже по привычке я нажал на глаз утки-мандаринки, и часть стены с картиной отъехала в сторону. По узкой длинной лестнице мы с Себастиной спустились в подземелья Маленького Дзанкога.

— Ты не заметила, что все нечистые на руку господа имеют обыкновение лезть под землю? Тузз, Дан Као. Разве что люди из Императорских Ям решили выделиться, но в остальном это правило себя оправдывает.

— У этих созданий подлая крысиная натура, хозяин, поэтому они лезут в норы.

В конце лестницы нас ждали в небольшой комнатке с одной-единственной дверью четверо рах-ашаасса, человекоподобных тигров, живущих в восточных широтах. На западе и севере мира этих существ знают под именем шерхарров. Широколобые мохнатые коты с полосатыми шкурами, облаченные в восточные одежды, по первому времени могли ввести посетителя в легкий ступор, но для нас, мескийцев, привыкших ежедневно общаться с люпсами, любое культурное потрясение проходит быстро и бесследно.

— Добрый день, господа. Или почти вечер. Как поживаете? Хвосты не ломит? Когти отросли? А у тебя золотой клык! Какой прелестный протез!

Рах-ашаасса как по сговору прижали уши к черепам и утробно зарычали. Им поручено охранять этот вход, и они хорошо делали свое дело, пока я не взял за привычку вламываться раз в два месяца. Обычно одной взбучки хватало, чтобы тигроголовые пропускали нас беспрепятственно еще пару раз, но как только они зализывали раны и вспоминали о своей гордости, приходилось обновлять им вывихи и переломы. От природы такие же свирепые и резкие, как люпсы, рах-ашаасса плохо умели учиться и очень принципиально относились к возложенным на них обязанностям. Но у меня есть Себастина, а она хороший преподаватель по предметам боли и наказаний.

— Не стоит. Я всего лишь хочу попрощаться с хозяином. Слышал, он отправляется в путешествие. Серьезно, спрячьте когти, иначе останетесь в столице. Навсегда.

Им пришлось уступить. Когда рядом Себастина, всей преступности Старкрара приходится уступать мне дорогу. Нас пропустили в большой, слабо освещенный зал. Почти пустой, что непривычно. Обычно в этом зале работает подпольное казино и постоянно гудят десятки азартных голосов.

— Он действительно собирает манатки. У меня такое чувство, что каждая секунда промедления грозит тем, что я его упущу. Идем.